Проклятие Вероники

– И он хорошо зарабатывал.

Это Павел Петрович сказал как бы просто так. За дурочку держит.

– А я могу написать при вас заявление? – поинтересовалась я рассеяно, разглядывая чудесатые букеты, привезенные мне от редакции моего журнала. – По поводу того парня, что мне аварию организовал? Думаю, надо его как-то приструнить. Есть ли закон, который оградил бы меня от него?

Павел Петрович похлопал белесыми ресницами и наморщил переносицу:

– А вы не писали заявлений?

– После аварии я целые сутки спала. Мне доктор сказал, что приходили по мою душу из ГБДД, но им посоветовали прийти позже. А вы уже тут.

– А что вы в заявлении хотите написать?

– Ну, как же! – я даже возмутилась. Следователь милиции не может не знать, почему я в больнице. – Тот мужик на “Козле” аварию спровоцировал! Причем это не первое его покушение на меня.

И тут Павел Петрович рассказал мне, что мужик на “Козле”, он же Футболист, он же Евгений Валерьянович Клыков, спас мне жизнь. Если бы он не тормознул перед объездной, да не сдал немного назад, преградив моему “Жуку” дорогу, то нас с “Жуком” превратил бы в лепешку огромная грузовая машина. Причем он очень рисковал, ведь моя машина могла толкнуть его кабриолет прямо под грузовик.

– Это неправда, – сказала я и поведала следователю о том, как Евгений Валерьянович чуть не угробил меня у пешеходного перехода.

– Есть свидетель, – пожал плечами Седов.

– То есть, вы заявление не примите?

– Почему? Пишите, пожалуйста. Я просто хотел, чтобы вы знали об обстоятельствах дела. Кстати, Клыков отвез вашу машину к лучшему мастеру в нашем городе. Этот мастер – лучший друг Клыкова.

Так просто я не могла ничего решить, мне нужно было время, чтобы подумать. И светлая голова. А пока в моей голове свет не горел.

Естественно, раз замолчала я, заговорил Павел Петрович:

– Я не случайно заговорил о заработках вашего мужа. В день его смерти со счетов вашего мужа – и с личного, и со счета фирмы – были сняты деньги. Сделал это Артем Николаевич лично.

– А сколько денег?

– А вы не знаете? Около трех миллионов рублей.

Следователь молча смотрел на меня, а я на него. В моей голове было пусто, и только когда пауза стала затягиваться, я, наконец, сообразила:

– Так вы думаете, что Артем пришел с тремя лимонами в чемодане домой, а я его завлекла в ванну и вскрыла ему вены, чтобы овладеть богатством?

Я попыталась вложить в эту фразу весь сарказм, на который была способна.

– Екатерина Вячеславовна, – с легким укором ответил мне Седов, – кабы я так думал, я бы об этих деньгах и не заговорил. Я бы другой способ искал, чтобы вывести вас на чистую воду.

Следователь мне лгал. Он попробовал меня подловить, но не вышло. Это неуважение ко мне, а, кроме того, индульгенция и на мои будущие прегрешения. В частности на замалчивание мною одного факта – факта наличия присутствия у мужа любовницы Кутузкиной. Мысли еще путаются, но я в порядке.

Павел Петрович еще посидел у моей постели, порассуждал на отвлеченные темы и ушел, потому что в палату вошла медсестра, собиравшаяся ставить мне капельницу.

А я позволила всадить иголку себе в вену, и закрыла глаза.

Перед моим мысленным взором стали сменяться картинки прошлой жизни.

Джон

Фотографии перед моими глазами сменяли одна другую.

Валера Паничев, один из лучших гродинских фотографов, читал мне лекцию о “Фотошопе”. Мы с ним были давно знакомы – служили вместе в армии. Вместе вызвались добровольцами в Чечню. А в прошлом году мотались в Израиль, потому что Валера был еврей и мечтал сделать фотовыставку о войне. Я же увязался за ним, потому что мне было интересно, и потому, что взволновался за него. А выставка получилась.

В студию я пришел показать Валере фото парня Ксю. Мне кажется или это, правда – Ксю и парень похожи между собой, как брат и сестра? И не означает ли это?..

– Да, – сказал Валерка, увеличив изображение так, что можно было видеть каждый пиксел. – Это… подделка.

– Что значит – подделка?

Я открыл ему в мониторе второй кадр – с Ксю.

Тут Валерка озвучил мои мысли:

– Оба персонажа на этих двух фото – одна и та же женщина. Смотри – кадыка у парня нет. И лицо… Он в парике, это можно понять по фактуре волос. Аппаратом снимали паршивым, но я вижу это. В “Фотошопе” чуть увеличили нижнюю челюсть и нос, а разрез глаз немного сузили. Эта девушка?..

– Моя жена. Она умерла.

Валера из деликатности вопросов задавать не стал.

…Домой я вернулся часов в девять вечера. Включил телевизор, выбрал музыкальный роковый канал и ушел на кухню – за пропитанием. Тут позвонила мама. Она сказала, что завтра едет на похороны сына своей подруги, тети Вали. Парень на машине разбился.

Похороны будут в Гродине, но мама у тети Вали останется на ночь. А я должен буду зайти к ней вечером и выгулять Дюка. Дюк – мамин спаниель. Толстый и бодрый, как я в детстве.

Чу! Звонок в дверь. Открываю – моя красивая соседка.

– Здравствуйте, – сказала она, поправляя золотую завитушку над ухом. – Вы уже поужинали?

– Здравствуйте, – ответил я, стараясь дольше глядеть в глаза и меньше – ниже шеи. Но не надо забывать, что я еще ее не рассмотрел. – Нет, не ел. Хотите со мной?