Проклятие Вероники

Несмотря свои сомнения, Авдей решил немного посодействовать “расследованию” Катерины. Обратился к кое-каким своим знакомым в органах, а те обратились еще к кому-то, и через неделю пришли сведения, что за последние два года в Гродине уже около десяти человек среднего возраста и достатка отошли в мир иной собственными усилиями. Резали вены, прыгали с крыш, травились в гаражах, принимали килограммами транквилизаторы и стрелялись.

В числе этих десяти были и Ксения Овсянникова, и Артем Шульгин, и Эльвира Гайворонская, и Геннадий Горемыкин, и Валерий Гордеев. То есть, половина всех случаев.

Интересно, что с весны этого года самоубийства такого рода прекратились. Был один случай в мае, но выяснилось, что повесился несчастный с диагнозом шизофрения. Причем это у него была третья такая попытка. В периоды ремиссии, тридцатилетний мужик работал в банке, имел хорошую зарплату. Он был женат, воспитывал двоих детей, жил с родителями жены. Кстати, устраиваясь на работу в банк, бедняга скрыл, что болен. Подделал справку, словом, смухлевал.

Пропали после его смерти деньги или нет, никто не выяснял. Но вряд ли деньги у него скапливались – семья бы того не допустила. Авдей и Катя решили, что шизофреник не вписывается в схему.

Помимо “гродинских самоубийц” Катерину попросила узнать еще кое-что. Ей нужна была информация о смертях детей в городе, случившихся в последние полгода. Интересовали Катерину аварии и несчастные случаи. Авдей попросил знакомых провентилировать и этот вопрос. Оказалось, что, к счастью, дети в Гродине гибли редко. За последние полгода случаев было всего семь случаев. Двое новорожденных, которых добрые мамсики кинули после родов в мусорные контейнеры. Трое школьников сбиты машинами – виновные уже обнаружены и наказаны. Девочку ударил ножом старший брат, она умерла. Малыш провалился в канализационный люк по недосмотру матери, есть свидетели. Все.

Катя попросила уточнить, а были ли загадочные случаи? Но таких сведений зафиксировано не было. С детьми все строго, несчастье с ребенком не скроешь. Шульгина задумалась.

А однажды вечером, сидя за кухонным столом в доме Кати, Авдей с Лилей Семеновной слегка поспорили. Потом, конечно, помирились, извинились и все прочее, даже выпили вместе “Мартини”, предложенный Катериной, которая в их разборки не стала ввязываться.

А сцепились по такому поводу. Катя снова заговорила о самом странном в их теории “гродинских самоубийств”:

– Все наши жертвы покончили с собой, их совершенно точно никто не убивал. И я снова думаю – каким методом можно довести человека до самоубийства?

– Все можно, детка, – ответила ей Лиля Семеновна философски. – Все можно, – повторила она. – У нас в университете был такой случай: двадцатилетний студент повесился. Стали разбираться и выяснили, что в течение двух месяцев над ним издевался ассистент кафедры высшей математики. Даже не преподаватель, который может пару на экзамене влепить, а ассистент!

– Ерунда, – заявил Авдей. – невозможно человека довести до самоубийства. Студент просто был хлюпик и еще молодой, а мы говорим о нормальных взрослых людях.

– Не ерунда! – возразила Лиля Семеновна резко.

– Тише, – попросила Катя, – Джон спит в гостиной.

– Хорошо, хорошо… – перешла на шепот мать спящего. – Да, пример я не очень удачный привела, но у каждого из нас есть в душе спусковой крючок или боек, который в особых условиях бьет по капсюлю и тогда взрывается бомба саморазрушения. Вот у Эли это была смерть ребенка, у Ксюшеньки – ее комплексы.

Она посмотрела на Катю, видимо, ожидая, что та скажет о спусковом крючке Артема Шульгина. Но Катерина молчала. Авдей решил, что хозяйка дома не разделяет позицию Лили Семеновны.

– Да, мы все такие, хорошо, – сказал он. – Вот я боюсь семью потерять, но никакими силами вы не заставите меня врезаться на полной скорости в бетонное ограждение! Никогда.

– А если тебе скажут, что твои дети – не твои? – бесцеремонно спросила Катя.

– Морду Лариске набью!

Лиля Семеновна и Катя хмыкнули, но Авдей сейчас был слишком распален спором, чтобы шутить. Он был серьезен, как никогда.

– Нет таких слов, чтобы меня убить, – сказал он мрачно.

Лиля Семеновна сгоряча стукнула ладонью по столу, так как она делала уже пятьдесят лет, встречая особенно глупого студента:

– Какая самонадеянность!

– Тише! – снова попросила Катя, – там же Джон.

Лиля Семеновна и Авдей притихли.

– А, знаете, мне кажется, я сообразила, в чем дело, – произнесла Катерина.

– Так в чем? – чуть не хором спросили спорщики.

– Убийца, а человек, который вынуждает кого-то покончить с собой – убийца, специально выбирал таких вот людей. Ментально ослабленных, уязвимых. А в некоторых случаях он подстраивал кое-какие ситуации…

В это время Джон, которого все-таки разбудили, появился на пороге кухни и женщины тут же захлопали крыльями: ах, как он себя чувствует? Ах, не хочет ли он чаю?

Спор на этом прервался.