Проклятие виселицы (ЛП)

Уже несколько дней они с Осборном наслаждались гостеприимством соседей. Вернее, наслаждался Осборн, а Хью изнывал от скуки, общаясь с этими льстивыми и мелкими людишками и с их ещё более тупыми жёнами, которые в своём гостеприимстве старались продемонстрировать новым соседям каждого борова и каждый хлев в своих убогих поместьях. Хью, которому удалось сбежать на несколько часов под предлогом дрессировки новой лошади, увидел человека с мешком на плечах, бегущего тропинкой по краю болота. Хью поскакал за ним и сбил с ног — больше ради игры, чем из подозрительности. Однако в немедленно открытом мешке обнаружились два больших оловянных блюда, которые вряд ли могли принадлежать обитателю здешних болот. Хью пригрозил оттащить беглеца к шерифу, но тот принялся молить о пощаде, сказав, что у него есть сведения, стоящие побольше, чем две тарелки. Хью позволил ему говорить, но негодяй принялся запинаться как раз в тот момент, когда его история начала становиться интересной.

Хью с отвращением рассматривал его. Человек лежал на сырой земле, и быстро, по-собачьи, дышал. Нос и рот уже так распухли, что он глотал ртом воздух. Конюх поднял взгляд на Хью, в явном сомнении, стоит ли продолжать. Хью нетерпеливо взмахнул рукой.

— Не стой без дела, идиот. Заставь его говорить.

Конюх снова пустил в ход кнут, использовав на этот раз тяжёлую деревянную рукоять. Он снова и снова бил лежащего по голове, а Хью не слишком обращал на это внимание, задумавшись об услышанном, — пока не понял, что человек с болота больше не кричит и не стонет, да и вообще больше ничего не делает.

Хью пнул ногой тело. Оно не шевелилось. Он обернулся к конюху.

— Ну и как теперь его допрашивать, никчёмный дурак? Ясно, что больше ничего от него не добиться.

— Может, он и не знал больше того, что сказал, — боязливо предположил конюх.

Хью хмурился. Стоить ли верить тому немногому, что сказал человек с болота? Если он говорил правду — это может дать Хью возможность, которую он уже давно искал. Однако, если так — придётся вступить в смертельно опасную игру. Нужно было узнать больше. Он кивнул конюху, а когда тот приблизился, схватил за горло и прижал к дереву.

— Я сам разберусь с этим делом. Если хоть словом проболтаешься о том, что говорил этот человек, если кто узнает — я своими руками вырву у тебя язык и скормлю собакам. Понял?

Конюх энергично закивал — насколько это возможно со сжатым рукой Хью горлом. Хозяин отпустил его. Конюх глотал воздух, потирая шею.

— А что... что мне с ним делать, милорд?

Хью отвязал поводья и вскочил в седло.

— Выбрось в одно из болотных окон, для того они и существуют.

Полнолуние, декабрь 1210 года

Цикорий.

Смертные, имеющие при себе это растение, считают, что оно сделает их невидимым для врагов и злых духов, а воры клянутся, будто оно открывает любые замки, двери и сундуки. В основном его используют как афродизиак, чтобы пробудить усталого любовника. Но не следует думать, что его может вырвать из земли рука смертного. Выкопать цикорий можно лишь рогом оленя или золотым диском, напоминающим о тепле и плодородии солнца.

Чтобы использовать его силу, растение нужно собирать в День святого Петра или святого Иакова, но смертным следует знать - если тот, кто срежет цикорий, произнесет в это время хотя бы одно слово, он в тот же миг упадет замертво. Нужно научиться молчать, есть хочешь сохранить жизнь.

Травник Мандрагоры

Белое молоко

Свечи оплывали на сквозняке, в пустой комнате на верхнем этаже дома плясали длинные тени. Элена спешила в дальний конец солара [15], к двери спальни леди Анны, молясь, чтобы Атен получил её сообщение. У них будет не слишком много времени, но она надеялась, что этого хватит. Только сначала ей надо достать мандрагору — она была спрятана под бельём в маленьком сундучке Элены. Возможно, это единственный шанс ей воспользоваться. Элена собиралась сделать это вечером. Ей нужно досмотреть сон. Она не в силах ещё одну ночь слушать жалобный крик младенца во сне, испытывать ужасный страх, от которого к горлу подкатывает тошнота и бешено колотится сердце. Безликий и безымянный страх, в тысячу раз хуже чудищ и демонов, злобно глядящих с церковной башни. Если удастся увидеть конец этого кошмара — может, он перестанет её мучить.

Элена схватилась за железное кольцо на двери в спальню, уже собралась повернуть — и замерла. За деревянной перегородкой, отделявшей спальню леди Анны от солара, слышались голоса. На Элену нахлынуло разочарование, почти паника. Она была так уверена, что маленькая комната окажется пустой. Леди Анна и Хильда находились в Большом зале. Лорд Осборн вместе с братом и дюжиной своих людей возвратился после визита в соседнее поместье. Однако Элена не видела никого из них.