Проклятие виселицы (ЛП)

Тот, кто хочет обрести мужество, должен носить лисий язык, он наделит храбростью. Тот, кто хочет излечить опухшую ногу, должен носить лисий зуб.

Промытая в вине и высушенная лисья печень облегчит кашель. Если в смертного вонзился шип, нужно на ночь приложить к занозе лисий язык, и тогда на заре заноза выйдет.

Настойка пепла лисицы на вине исцеляет смертных от печеночных колик. Купание в воде, где сварили лису, облегчает подагру, а если лысый протрет плешь лисьим жиром, у него снова отрастут волосы.

Ведьмы могут принимать обличье лис, и часто во время охоты лиса вдруг исчезает, и охотник обнаруживает на ее месте лишь старуху.

Ибо хотя ее плоть исцеляет, смертным следует опасаться лису, ведь она - символ дьявола, и ежели лиса перебежит дорогу, это дурное предзнаменование, за ним последует беда.

Травник Мандрагоры

Клетка

За огромным деревянным столом, вытащенным на середину внутреннего двора поместья, маленький тощий писец Осборна походил на беспомощного неоперившегося птенца. Болезненно-бледный человечек нервно передвигал книги счетов и пергаменты с одного конца стола на другой, потом начинал подсчитывать свеженаточенные перья в своём горшке, как будто точное количество имело жизненно важное значение.

Осборн раздражённо постучал по столу рукоятью кнута, чтобы привлечь внимание писца.

— Я хочу, чтобы чтобы вся арендная плата была выплачена сегодня, полностью и без отговорок. Те, кто не может платить, в тот же день покинут дома или мастерские. Это же касается и земельных наделов — кто не может заплатить ренту за землю, тот её лишается.

Писец открыл было рот, чтобы возразить, но при виде угрожающе сдвинутых бровей Осборна хорошенько подумал и энергично закивал в знак того, что и не собирался возражать. Раф тоже молчал. Несколькими неделями ранее он пытался спорить, но понял, что от этого Осборн действует ещё более беспощадно. Так что лучше молчать, игнорируя его приказы. Некоторые просрочки платежей удалось бы скрыть, если бы можно было надеяться, что этот мелкий писака станет держать рот на замке и не настучит своему хозяину. Но Раф был уверен — писца удастся уговорить, когда Осборн отправится в путь.

Осборн обернулся к Рафу — словно прочёл его мысли.

— Не забудь послать людей пройти по деревне, напомнить всем, что сегодня Ламмас [25].

— Сомневаюсь, что в деревне найдётся хоть новорожденный младенец, не знающий, какой сегодня день. Все деревенские считают дни до того, как смогут вывести свой скот на луга, на общие пастбища — от многих животных уже остались кожа да кости, а трава так вытоптана, что и пасти негде.

— Значит, им следует научиться заготавливать корм скотине, — сказал Осборн. — Но проследи, чтобы рвение выводить скот на пастбище не заслоняло для них главного долга — мне. Этим утром мы с братом отправляемся с визитом по воле короля, а ты в моё отсутствие обеспечишь, чтобы собрали всё, до последнего пенни. За все потери я спрошу с тебя. Так что тебе лучше проследить, чтобы каждый явился с тем, что должен, а если кто слишком болен или слаб,чтобы явиться лично — надеюсь, ты пройдёшь по их домам и принесёшь плату.

Осборн рассматривал Рафа, пытаясь разглядеть хоть искру возмущения, но тот постарался остаться невозмутимым.

— Ты слышал, что я сказал, мастер Рафаэль?

Раф позволил себе выдержать вызывающую паузу, потом спокойно ответил:

— Да, милорд, я вас слышал.

Хлыст дрогнул в руке Осборна. Раф понял предупреждение, но в отличие от писаря, не отступил. Он был рад, что леди Анна отправилась с визитом к заболевшей кузине, иначе она непременно попыталась бы выступить в защиту крестьян, а Осборн ещё не забыл, как она бросила ему вызов в деле Элены и Атена. Ей нельзя больше его злить.

Осборн ещё раз злобно взглянул на Рафа, потом проревел привратнику:

— Хватит таращиться как идиот, бездельник. Пошевеливайся, открывай ворота.

Уолтер, уже целый час стоявший наготове, положив руку на засов в ожидании приказа своего господина, бросился действовать — поднял из скобок огромную балку и широко распахнул ворота.

Если Осборн надеялся увидеть толпу селян, жаждущих уплатить подать — его ждало жестокое разочарование. Пара стариков проковыляла к столу и ужасающе медленно принялась рыться в потрёпанных кошельках и отсчитывать пенни корявыми опухшими руками. Осборн с нарастающим раздражением наблюдал, как его писарь так же неспешно пересчитывает стариковские гроши, боясь ошибиться на глазах хозяина. Наконец, Осборн развернулся и зашагал обратно, к лестнице, ведущей в Большой зал. Взбираясь наверх, он хлестал по каждой ступеньке кнутом.

Хотя селяне, очевидно, отсутствовали, во дворе хватало суеты. Люди Осборна и слуги носились туда-сюда, таскали маленькие дорожные сундуки, готовили к поездке любимых соколов Осборна и собак Хью — ведь кто знает, как долго король продержит лордов при дворе?