Проклятие Византии и монета императора Константина

– Значит, опять уезжаешь? – угрюмо спрашивала его Елена. Она не разделяла любви мужа к археологии, а жила заботами о доме, о семье, о дочери. Елена устала от вечного безденежья, от командировок Дмитрия, и всеобщая грамотность средневекового Новгорода ее заботила меньше, чем грамотность Алевтины, ее предстоящее поступление в школу и покупка нового пальто. А еще завтраки, обеды, ужины, которые надо из чего-то приготовить, в то время как в холодильнике пусто.

После нескольких лет отчаянной экономии Елена наконец поняла, что на мужа надежды мало, и пошла работать. Весьма скоро молодого экономиста с научной степенью по достоинству оценили в одной процветающей строительной компании. Кормильцем семьи стала жена. Отношения супругов дали трещину. И стоило Лобову лишь заикнуться об очередном полевом сезоне, как в доме начинались скандалы. Собственно, они не прекратились даже после развода, последний, к примеру, разразился шесть месяцев назад.

* * *

Это было в октябре прошлого года, когда Лобов осуществлял археологическое наблюдение за инженерными работами на улице Рабочей[2] – там прокладывали коммуникации к будущему дому, – и нашел грамоту. Грамота, содержащая всего несколько начальных букв письма, была разорвана и по большому счету «малоперспективна». Дело совершенно обычное. Древним новгородцам, как и нам, живущим тысячу лет спустя, вовсе не хотелось, чтобы кто-то посторонний читал их личную переписку. В XXI веке для этого придумывают разные коды доступа, пароли, уничтожители бумаг. Ну а тогда люди просто рвали полученные письма на мелкие кусочки.

С такими «кусочками» новгородским археологам приходится сталкиваться часто. И как бы ни был мал найденный клочок бересты, его все равно необходимо пронумеровать (на сегодняшний день общее количество найденных грамот уже перевалило за тысячу) и снять прорись, то есть копию. Привычная, в общем-то, работа. Непривычным же стало то, что на следующее утро Лобов нашел вторую половину этой грамоты, обширнейший текст превосходной сохранности, который Дмитрий Сергеевич читал с замиранием сердца. Разумеется, грамота требовала более детального изучения. Этим занимались специалисты по древнерусскому языку, точнее, по древненовгородскому диалекту.

Несколько минут Лобов пребывал в состоянии восторженного ликования, ничего вокруг не видя и не слыша. Как вдруг ощутил на своем плече легкое прикосновение, а рядом с ним будто из-под земли вырос какой-то чернявый парень.

– Что, что вы хотели? – спросил Лобов, осторожно укладывая грамоту в банку с водой[3], и стал искать в карманах мобильный – ему не терпелось сообщить о своей находке на Базу[4].

– Дмитрий Сергеевич, может, не будем торопиться? – сказал чернявый с кривой улыбочкой.

– Простите? – не понял Лобов, а парень взял его под локоток и, отведя в сторону, настоятельно посоветовал пока не докладывать начальству о находке.

– Что значит «пока не докладывать»?! Вы, собственно, кто такой?! – после паузы произнес Дмитрий Сергеевич, на какое-то время даже потерявший дар речи.

– Всего-то дней двадцать надо подождать, – без тени смущения продолжил незнакомец, – но за каждый из них вы будете получать по сто долларов. Итого получается две тысячи.

Чернявый кашлянул и уставился на Лобова, который растерянно оглядывался по сторонам, – по странному стечению обстоятельств из всей группы «надзирающих» в раскопе остался один он. В тот же момент в его кармане прощально пискнул мобильный – разрядилась батарейка.

Впрочем, нечто подобное, пусть и не в такой категорической форме, уже случалось с сотрудником Новгородской экспедиции Дмитрием Сергеевичем Лобовым. Все из-за того самого закона, запрещающего проводить любое строительство в охранной зоне города без согласования с археологами. А это, извините, пробивка шурфов, изучение почвенного среза и другие дорогостоящие и долговременные мероприятия. Иной раз бывает, что не успели копнуть, а под землей целая улица открылась! На то он и Новгород. Но даже здесь в последние годы ловкие застройщики научились обходить суровый закон.

Однако в этот раз циничное поведение чернявого перешло все мыслимые границы. Подумать только, прямо на раскопе взятку предлагать!

Лобов уже набрал в легкие побольше воздуха и приготовился дать наглецу решительную отповедь, как вдруг парень протянул ему свой телефон.

– Что? Зачем? – опешил Дмитрий Сергеевич.

– Это вас, – пояснил наглец.

На том конце провода Лобов услышал отчаянный голос бывшей жены…

2. Дурни

Конец девяностых годов

То, что оба были новичками, Андрей понял сразу. Даже бинокль доставать не стал. Пендосовские армейские куртки, разгрузки с рюкзаками, берцы… все нулёвое. Точно из военторга сюда притопали. Кхе. Идут, глотку дерут. Козлы! Один коренастый, сутулый, с большими руками, другой долговязый и румяный, как девка. Обоим лет по двадцать, не больше. Смотри-ка, а тоже туда же.