Проклятие желтых цветов

— Антон уже не в первый раз так поступает. Он и раньше публиковал мои фотографии, но то были журналы и сайты местного уровня. Я закрывала на это глаза, так как вероятность того, что нашу местную прессу увидят мои воронежские знакомые, была не так уж и высока. Но, похоже, все-таки увидели.

— Света, а ваши родственники не могли ненароком вас выдать?

— Это исключено. Никто обо мне ничего не знает.

— Ваш дядя наверняка был в курсе, что вы поменяли имя, вышли замуж за Родионова и уехали с ним в Тарасов?

— Да, но он умер еще в две тысячи третьем, вскоре после моего отъезда в Тарасов. Его единственная дочь жила за границей и ничего обо мне не знала.

— А ваша мама? Ваш брат?

— Мама тоже умерла, десять лет назад. Я с ней даже ни разу не виделась после того, как уехала из родного дома. Мамочка сама на этом настояла, она так и сказала мне: «Дочка, не возвращайся сюда никогда, это ради твоего же блага. Строй свою жизнь где-то в другом месте, здесь тебе счастья не будет». Я периодически звонила ей на работу, а потом однажды не дозвонилась. Кто-то из ее сотрудников мне сказал, что она умерла от инсульта. Я дважды ездила на родину, чтобы побывать на могиле родителей, причем специально выбирала такое время, чтобы оно не совпадало ни с церковными праздниками, ни с папиным, ни с маминым днем рождения, ни с днем их смерти. Мой расчет оказался верным — на кладбище никого знакомого я ни разу не встретила. Если в первый год мамина могила была более или менее ухожена, то на второй она выглядела так, будто за ней никто не ухаживает. Собственно, кроме брата, и присматривать за могилой было некому. Разве что тому милиционеру, с которым у мамы был роман, но, похоже, ему было не до этого.

— Неужели вы бывали только на кладбище?

— Первый раз — только там, так как времени между поездами было мало. В свой второй приезд я решила посмотреть, как живет Андрей, что с ним стало. Взяла такси, приехала туда, где мы раньше жили, а там не только нашего дома, но и соседних уже нет — стройка какая-то идет. В общем, ничего я про Андрея не выяснила. Села обратно в такси и прямиком на вокзал поехала. Так вышло, что мы проезжали мимо тех мест, которые были связаны с Клешневым — мимо его казино, в котором сейчас ресторан, мимо кинотеатра, в который мы с ним ходили, и я снова ощутила то щемящее чувство страха… Мне стало ясно, Григорий не оставит меня в покое, он из-под земли меня достанет. Вернувшись в Тарасов, я усилила конспирацию. Евгения, вы даже не можете представить себе цену моих многолетних предельных усилий в этом направлении, и все оказалось напрасно!

«Эх, Светочка, ты же не на отдельном облаке живешь, а на земле, на которой рано или поздно пересекаются все маршруты. И потом, разве ж можно без спецподготовки в шпионов играть? Думаешь, ты все предусмотрела? Вот, например, электронные билеты из компьютера забыла удалить, так что Антон знает, что ты не в Тамбовскую, а в Воронежскую область ездила. Могла и у себя на родине наследить и даже не понять этого», — размышляла я, пока Родионова собиралась с мыслями.

— Выходит, Григорий меня все-таки нашел, — Света дрожащими руками вынула из коробки статуэтку. — Что он хотел мне этим сказать?

— Прежде всего, что он по-прежнему небеден.

— Я в этом и не сомневалась, наверняка у него были какие-то счета в офшорах, на которых деньги не только не пропали, но и преумножились за то время, пока он отбывал свой срок. Возможно, и в каких-нибудь тайниках золото и бриллианты припрятаны были. Должники зачастую расплачивались с ним драгоценностями, я это слышала.

— Да, не исключено, что у него были и счета в офшорах на подставных лиц, и схрон, — согласилась я.

— Когда мы с вами, Евгения, гуляли по парку, меня не оставляло ощущение, что за нами кто-то следит. Уже на выходе я оглянулась и увидела мужчину у дуба. Мне показалось, что это был Григорий, но я до конца не была в этом уверена. Все-таки прошло семнадцать лет, люди за такое время меняются внешне, да и далековато было. А потом, когда мы втроем ехали в ресторан, с нами поравнялась тонированная «Лада». Когда заднее боковое стекло опустилось, я увидела человека из парка поближе и поняла, что это был Клешнев. Он, конечно, изменился за семнадцать лет, что мы не виделись, — постарел, поседел, но вот черты лица остались теми же грубыми и неправильными, оттого и внушающими страх. Понятно, что Григорий не видел меня за тонированным стеклом, но он точно знал, что я сижу на заднем сиденье вашего, Женя, «Фольксвагена» и смотрю на него. За одну секунду я прочитала в его зловещем немигающем взгляде, что он приехал в Тарасов, чтобы поквитаться со мной. Меня едва не парализовало от ужаса. Спасибо, Женя, что вы тогда оторвались от той «Лады».

— Я поняла, что вы в опасности, и надавила на педаль газа до упора.