Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста

Супруга в своей мягкой манере успокоила Альфу, пылко любила всю ночь, и конечно его Зверь затих, ведь каждой, даже самой лютой твари нужна пара. Так уж заложено природой — единожды познав ответ истинной пары, ни один Зверь не сможет отказаться от своей отраженной. Вот и Роден — хоть его суть и рвалась на свободу, но любимая умела её усмирить. Если бы не Карра — Альфа бы давно утопил землю в крови и доказал своё превосходство над остальными!

* * *

Никто не звал старуху, когда-то спасшую Серую волчицу, сама явилась, когда до родов уже было рукой подать. Не укоряла, не бранила, но окинув чуть располневшую, но от того не менее счастливую деву взглядом, заключила:

— Жить тебе недолго. Боги не прощают обмана.

— Но мы не обманывали! — воспротивилась Карра. — Боги сами даровали ещё дитя. Разве не они решают, кому быть, а кому нет?

— Вот и говорю… скоро, — кивнула печально лекарка. — Жаль только прихоть твоя нам всем горем обернётся, — и покинула дом Альфы.

Роден заподозрил неладное и приставил своего помощника следить за ведьмой. Не ушла бабка восвояси, в ближайшем селе остановилась, но к волколакам больше не приближалась. Словно ждала, что сами позовут.

И позвали… когда заплохела Карра. Всё ничего было, а с утра встать уж не смогла. Сыновья малые ещё были, просили мамку поиграть с ними, а она стонала лишь. Только Роден щенков выставил за дверь, тотчас зарычал на жену:

— Ты что пугаешь меня и сыновей???

— Ничего, — едва шевелила губами супружница. — Нехорошо что-то… болит сильно.

Альфа дёрнул одеяло и взвыл раненным зверем. В крови было ложе!!!

Лекарка лишь покачала головой и напомнила, что нарушившие клятву, обязаны понести наказание, какими бы благими намерениями не оправдывались.

Роден пригрозил, ежели бабка любимую не спасёт, не жить ей. Старуха отмахнулась от него, как от шмеля жужжащего:

— Не страшай, свою смерть уж видала, и не боюсь её. Что начертано на роду — того не миновать… мне, — добавила устало. Отвернулась Альфы, кто уже меньше на человека походил, а всё больше на Зверя лютого, но не бросила Карру. Была с ней всё время: высиживала подле, ухаживала, бормотала какие-то заговоры… И начало казаться, что подымится любимая Родена, да не тут-то было. К ночи схватки начались, а через несколько часов, когда не смогла разродиться, лекарка нож запросила:

— Мать не спасти, так хот может дочь твою смогу у богов отвоевать, — потребовала, тяжко дыша, словно в загоне бегала.

Дал, что просила, а потом заметался в агонии Альфа, волосы на голове драл, рычал на всех, кто под руку попадался, и лекарку на куски растерзал, когда она в крови вышла с поникшей головой и сообщила:

— Ты прости, но дочь твоя уж была мертва…

Глава 2

Зверь ворвался в комнатку, где любимая была, и застыл перед ложем. Никогда его не отвращала кровь и мёртвая плоть, но от вида бездыханного тела Карры в кровавом месиве не то кишок, ни то вывернутого наизнанку чрева, рассудок его помутнел. Роден крушил, что попадалось, выл от горя, проклинал старую ведьму, умертвившую его пару, а потом упал обессиленный на колени перед ложем, уткнулся лбом в руку мёртвой жены и погрузился в боль свою.

Теперь Зверь сполна познал, что значило терять часть себя — ту, кто отразилась в нём, проросла в его сердце, заполнила душу, а теперь… Сердце умирало, душа была разодрана в клочья… и мысли лишь к мести лютой сводились.

Долго не выходил. Всяк страшился нарушить покой Альфы, но когда уж погребальный ритуал было необходимо совершить, дабы душа Карры смогла найти своё место в другой жизни, близкий Альфе волколак — Тагой, решился заглянуть.

Напомнил о кострище, о том, что пора выходить, а не то стая волноваться начнёт. И Альфа дозволил готовить место. Сам любимую отнёс и запалил сам.

Многочисленное племя заполонило площадь. Все прощались с мудрой супругой Альфы. Почти не видел никого Роден, скользил пустым взглядом по головам и лицам, а мысли его занимала лишь боль и жажда расквитаться с «Культом проклятых».

Пока языки пламени облизывали хворост и сучья, помост с любимой в сознание врезался голос одного из приближённых волколаков:

— А где щенок? — тихий, но именно этот вопрос заставил очнуться от душевного пекла. — И вторая повитуха… — Альфа на миг завис, соображая, почему он упустил этот момент.

— Сбежала, поди, — отозвался другой голос и тут молния протрезвления в голову ударила:

— Найти и привести! — Альфа рыкнул так громко, что стая пошатнулась от властности его голоса. Родену даже не пришлось пояснить кого. Троица болтливых волколаков, едва вошедших в пору взрослой жизни, кто вот-вот должен будет познать свой первый в жизни брачный гон, а потом и вкусить плоти врагов на войне, метнулась прочь, испуганными псами.

Больше ни слова не сказал Альфа. Терпеливо ждал окончания ритуала.

— Нашли, нашли… нашли… — по рядам волколаков, кто под стать вожаку выстаивал подле кострища, не смея уйти без дозволения, летело-шелестело с нарастанием, пока не достигло Родена.

— Сюда её! — бросил приказ.