Проклятия Градерона

– Ты! – крик Тараноса эхом прокатился по пещере. Он старался пробраться к Балиану, но шипы продолжали вырываться из ледяного пола, заслоняя ему как дорогу к нему, так и пути отступления. – Немедленно прекрати! Брось его!

Балиан, едва пришедший в себя от ужасной боли, тщетно пытался осознать, что происходит. Он не понимал, что это он привел Алгол в действие, и крики Тараноса представлялись ему абсурдными и бесполезными.

– Идиот! – Таранос изо всех сил пытался сосредоточиться на Солфордже, но его уже начала одолевать паника. – Мы оба погибнем!

Вход в пещеру был уже полностью загроможден ледяными кольями. Они с сумасшедшей скоростью вздымались вверх, ударяли в потолок, вниз сыпались большие глыбы льда. Балиан, пораженный новым воздействием золотого браслета, резко отбросил кольцо в сторону, словно обжегся. Через мгновение все стихло, но ледяной потолок продолжал угрожающе потрескивать.

Балиан вновь постарался одолеть отвратительное ощущение, вызванное вмешательством магического браслета в его мысли и чувства, вспомнив Врата Рассвета. Повеяло прошлым – совсем недалеким для него, но почти недосягаемым для всех окружающих. В мире смертных, когда Дилан из-за Тараноса погрузился в вечную темноту, Балиан, Кристиан и Юан брались за руки и ощущали, что где-то там, далеко-далеко, но Врата Рассвета есть, и стоит только приложить усилия, чтобы они вновь появились на положенном им месте… Сейчас Балиан почувствовал себя точно так же. Будто бы рядом были братья, а он стоял на «святом месте», где вполне могли однажды возникнуть золотые ворота, дарующие Дилану солнечный свет. Конечно, это было не так, и Врата Рассвета в Этериоле могли появиться не иначе как у Эндерглида, но Балиан, не подумав об этом, отдался прекрасному, успокаивающему ощущению. Казалось, даже лед, сковывающий его руку, стал немного легче. Сознание еще не окончательно прояснилось, но Балиан больше не силился понять, что происходит… Он знал только одно: сейчас он как никогда желает оказаться рядом с Вратами Рассвета, ощутить в полной мере их силу, почувствовать, как в душе горячей волной поднимается нечто особенное, давно знакомое и в то же время поразительно новое, наполняющее его силой и небывалым воодушевлением…

В это время Таранос решил прекратить бесполезные попытки пробраться к Балиану. Достав из ножен кинжал, он с трудом прицелился – громоздившиеся повсюду ледяные шипы мешали как следует размахнуться – и метнул оружие. Балиан не попытался увернуться. Он стоял среди льда с закрытыми глазами, прислушиваясь к чему-то, не обращая внимания на кровь, стремительно вытекающую из раненой руки. Кинжал Тараноса вонзился в его правую руку, но отяжелевшая за последние полчаса ледяная корка уберегла Балиана от второго ранения. Встретив сопротивление, кинжал, лишь на секунду удержавшийся в своей цели, со звоном упал на лед.

Таранос скрипнул зубами от ярости. Он был так близок к тому, чтобы убить мальчишку, досаждавшего ему столько времени! Но теперь приходилось отказаться от личного участия в смерти Балиана и позаботиться о себе. Потолок пещеры продолжал опасно потрескивать, наметившиеся осколки пугали своими размерами. Выход был полностью загорожен ледяными копьями.

Бросив последний взгляд на Балиана, Таранос, хоть расстояние между ними теперь оставляло желать лучшего, постарался с помощью Солфорджа внушить ему, чтобы он ни в коем случае не двигался с места, а если будет испытывать страх или ему просто надоест, будет неплохо поднять меч и пронзить им себя. Мысленно Таранос заверил Балиана, что это идеальный выход из положения: все пройдет, и ни о чем больше не придется беспокоиться.

С потолка на пол упала огромная глыба. Таранос заторопился. Он попытался пробраться между ледяными кольями. Кое-где ему это удавалось, а там, где они стояли сплошной стеной, он разбивал лед, что давалось ему тяжело. Про себя он несколько раз проклял Балиана, который «не умеет обращаться с сокровищами». Самому Тараносу понадобились не одни сутки, чтобы худо-бедно овладеть Алголом. Но теперь и о кольце пришлось забыть. Оно находилось слишком далеко, и его местонахождение представлялось Тараносу весьма смутно.

Он преодолел половину пути, когда все вокруг вдруг залил яркий солнечный свет. Это было настолько неожиданно, что Таранос вздрогнул, остановился и обернулся, подумав, что тут замешан Хранитель Ключа, но ничего не увидел. Послышался чудовищный грохот, с потолка посыпались большие куски льда. Один из них вдарил Тараносу по голове, и только рога спасли его от серьезной травмы и, скорее всего, смерти. Он упал, но сознания не потерял и, увидев впереди просвет, пополз на него. Дикий шум заставлял его в панике пробираться вперед, не обращая внимания ни на неизвестно откуда взявшиеся солнечные блики, ни на тяжелые удары льда, разбивавшегося вдребезги.