Проклятое дитя (СИ)

   – Со мной ты всегда можешь говорить обо всем, что есть в твоей головке. Любые вопросы, даже самые откровенные – ты всегда получишь от меня ответ и не будешь высмеяна или осуждена. Запомнила?

   Анна уверенно кивнула ему с более расслабленной улыбкой. А потом с тоской посмотрела на окно, где вдалеке солнце заходило за горизонт.

   – Ты скоро уйдешь. А мы едва...

   – Я останусь, если ты хочешь, – коснулся Хасин ее лица, которое тут же просияло радостью.

   – Хочу, – закивала Анна, но тут же бросила взгляд на дверь. – Только вот леди Мирай...

   – Она не будет против, – ответил беловолосый демон, раскрывая объятья, в которые Анна окунулась, успокаиваясь окончательно рядом с ним и в его нежных руках.

   Они разговаривали до самого рассвета. Обо всем и ни о чем. Много смеялись и шутили. Девушка ни на миг не отпускала руки Хасина, будто боялась, что он исчезнет прямо на глазах, стоит лишь перестать удерживать.

   – Скоро рассвет, – с той же тоской, что смотрела на закат, произнесла Анна, наблюдая, как светлеет небо.

   – Что мне сделать, чтобы ты не грустила? – лежа за ней и обнимая ее со спины, спросил Хасин.

   Их положение явно было нарушением всех правил этикета и норм приличия, и у леди Мирай была бы истерика, заметь она в постели своей воспитанницы демона, вот так бесстыдно обнимающего юную девушку. Но леди сладко спала в гостиной под мороком этого самого демона, давая им обоим возможность не думать о приличиях и манерах, которые для одного никогда не были приоритетными и соблюдались скорее из вежливости, а для другой не имели значения в отношении Хасина. Для нее демон не был мужчиной, не был соблазнителем, не был грешником и пороком в чистом виде – об этой его стороне она не знала ничего абсолютно: в учебниках о его похождениях не писали, а придворные все же имели совесть, чтобы не шептаться о любвеобильности и популярности Бастарда среди женщин при юных девушках. И тем более Анна – она была абсолютно и слишком наивной, чтобы даже намеки могли быть ею поняты, если бы имели место быть. Все, чем был для нее Хасин – друг и защитник, опора и уверенность в том, что она не одна. И ведь только сегодня она заметила его красоту с чисто женской стороны, но опять-таки не придала своему осознанию какое-то особое значение.

   Зато придал сам демон. Анна росла, взрослела, и пусть даже сама не понимала – становилась юной женщиной: в ней просыпался интерес к противоположному полу, а скоро появится потребность в его внимании. И пусть она не замечала этого, но не одну только Лили провожали восхищенными взглядами юноши при дворе.

   – Не уходи – слишком невыполнимо для тебя, – невесело хмыкнула принцесса, повернувшись и опираясь подбородком о руку на его груди и находясь близко-близко к его лицу, глядя прямо в глаза. – Тогда пообещай мне, что в следующий раз ты приедешь не на день, а на три. И проведешь их во дворце как мой гость.

   – Мне здесь не рады, – хмыкнул Хасин.

   – Когда это тебя волновало, – фыркнула весело девушка под согласное кивание демона.

   – Хорошо. Я обещаю тебе это время. А теперь спи – у тебя глаза слипаются.

   Анна не отодвинулась, а так и уснула на его груди в его руках, прижатая к нему всем телом. И все же не заметила, как Хасин высвободился из ее объятий и вышел из спальни в гостиную, где леди Мирай воззрилась на него в священном ужасе.

   – Вы провели в покоях принцессы всю ночь??! – трагическим шепотом воскликнула женщина, не желая огласки данного постыдного факта, но не в силах удержать свой гнев и удивление. – Как вы могли!? Репутация принцессы...

   – Едва ли пострадает, – хмыкнул спокойно Хасин, которого отнюдь не злило, а скорее забавляло поведение данной леди.

   – Девочка и так живет как в аду! А вы лишь делаете хуже!

   Леди Мирай продолжала упорствовать, глядя на него словно на нашкодившего котенка: никто так не смотрел на него – не решались. Это и заставило Хасина усмехнуться почти грустно.

   – Поверьте, хуже уже не будет. Я позаботился. И даже если я сейчас выйду из ее покоев, натягивая на ходу рубашку, – хмыкнул демон над резко покрасневшей леди, – никто не скажет ни слова.

   – Да уж, вы постарались на славу, – поджав губы и явно выражая свою солидарность с Анной, произнесла почтенная женщина. – Теперь Анну возненавидят еще больше.

   – Ее не возненавидят. Ее будут бояться. Это разные вещи, – подметил Бастард.

   – Ей так тяжело, – вздохнула леди Мирай, устало опускаясь на софу и глядя на него с тоской, которая не отпускала ее сердце ни на минуту в переживаниях о подопечной.

   – Это скоро закончится, – мягко улыбнулся женщине Хасин.

   – Сомневаюсь – то место, куда вы ее заберете в разы хуже.

   – Это место – мой дом, – твердо произнес демон, – и там я о ней позабочусь.

   – Вы не всегда будете рядом, как бы вам ни хотелось этого.

   – Это тоже предусмотрено. Анна подрастет, станет сильней и жестче.

   – Сомневаюсь, – снова тяжелый вздох.

   – Об этом я тоже позабочусь, – загадочно ответил беловолосый демон.

   – Как? – невесело хмыкнула леди Мирай, но тут же серьезно присмотрелась к демону, к выражению его лица. – Что вы задумали?! – подозрительно протянула она, поднимаясь на ноги.