Проклятое клеймо

Впрочем, разочаровался не один Вербицкий. В Ганновере, например, письма, отправленные комитетом, не доходят до адресатов, так как передаются полиции и не возвращаются.

Ганноверская полиция забавляется по-своему — она сжигает письма, адресованные советским гражданам. Понимают ли организаторы этого полицейского произвола, что, сжигая письма, невозможно сжечь то чистое и высокое чувство, которое неодолимо влечет человека на его родину, даже когда он перед нею виноват?

Тысячи советских людей, оказавшихся в бедственном положении на чужбине, законно надеялись, что после установления дипломатических отношений между СССР и Федеративной Республикой Германии будут созданы благоприятные условия для возвращения советских граждан на свою родину. Факты, однако, говорят о другом: эти люди подвергаются судебным репрессиям и полицейским преследованиям.

17 сентября 1955 года в газете «Известия» был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» Конечно, этот документ, являющийся ярким выражением гуманной политики Советского правительства, поставил клеветников в тяжелое положение. Но они продолжают клеветать, обманывать и угрожать.

В лагерях среди советских граждан распространяются грязные листовки. Изготовляют их не только в Западной Германии, но и за океаном. Перед нами одна из таких листовок. Написанная тем ерническим языком, которым отличались полвека назад черносотенные издания, она превосходит их по своему цинизму, безграмотности, тупому и косноязычному изуверству.

Автор листовки — человек, что называется, с размахом. Стремясь помешать добровольному возвращению на родину обманутых людей, он «дерзает» призывать «влиятельных особ в США к тому, чтобы они создали из себя Всеамериканский Центр для Реального Спасения Беженцев из-за Железного и Бамбукового Занавеса».

Далее он предлагает немедленно пустить в ход всю пропагандистскую машину:

«Спешно потребны толстокожепробойные и меднолобосверлильные выступления радио- теле- киноговорителей, проповедников и ораторов…»

Листовка заканчивается такими словами:

«Благонадежные! За дело!

Организационно-действующий инициатор

А. Говалов».

В левом нижнем углу листовки этаким маленьким шрифтом «инициатор» взял да и тиснул свой почтовый адрес, из коего, увы, с очевидностью явствует, что вопли мистера Говалова испущены… в Нью-Йорке.

Впрочем и без этого ясно, что если листовка и написана бывшим русским под чью-то диктовку, то был он русским очень давно и скорее всего городовым, тем самым усатым, при свистке и шашке, царским городовым, о которых дети наши знают только по произведениям классической литературы.

Эта листовка, изготовленная в Нью-Йорке, заставила нас вспомнить об одном любопытном документе, который нашел себе место в официальном вестнике конгресса США, выходящем в Вашингтоне. В номере от 11 мая 1955 года «Конгрэшнл рекорд» (так называется этот вестник) опубликовал меморандум о развертывании подрывной работы против СССР и стран народной демократии. В нем прямо предлагается обсудить мероприятия для массового использования перемещенных лиц в качестве шпионов и диверсантов…

Но тысячи советских граждан, томящихся на чужбине, стремятся домой, на родину, готовую их принять и вернуть к жизни. И в этом им не смеют мешать ни бывшие царские городовые, ни сегодняшние ганноверские полицейские, ни судьи из Франкфурта-на-Майне, ни авторы меморандумов из «Конгрэшнл рекорд» — не смеет никто! Не смеет потому, что право вернуться на родину — их неотъемлемое человеческое право, право их совести, их сердца.

И пусть вспомнятся тысячам людей, насильственно оторванным от родной земли, прекрасные и вечно живые слова Тургенева:

«Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горе тому, кто действительно без нее обходится».

Индюк президента

1

Хотя Джемиль Баяр носил ту же фамилию, что и президент Турецкой республики, в их положении была некоторая разница. Президент Джеляль Баяр жил в столице Турции Анкаре, в президентском дворце, и согласно конституции являлся верховным главнокомандующим вооруженными силами республики. Банкир и миллионер, он до избрания его президентом был много лет министром экономики, а затем премьер-министром.

Джемиль Баяр Hie был ни президентом, ни премьером, ни министром, ни миллионером. И жил он не в столице, а в окрестностях Стамбула, в маленьком рыбачьем поселке Арбаш, где в глиняной мазанке умирал его старый отец Закир, почитаемый за мудрость всеми рыбаками побережья.