Проклятые

Собрание закончилось ничем. Коллеги так и не раскопали ничего нового, кроме того, что у Морозова долг перед банком. Заявление о пропаже ребенка и вовсе принимать не хотели, ссылаясь на несуществующее правило трех дней. У Захарова начали закипать нервы, и пришлось надавить и заставить зарегистрировать заявление.

У дверей кабинета стояла Кристина в легкомысленном сарафане, словно намеренно привлекая к себе сальные взгляды.

– Как насчет ужина? – спросила она, поправляя лямку тяжелой сумки с ноутбуком.

– М-м-м, мне нравятся смелые женщины, – сказал кто-то из коллег.

– Как жаль, что мне не нравятся бесхребетные мужчины, – излишне агрессивно огрызнулась она.

Кивнув, Кирилл заглянул в кабинет за пиджаком. Оттолкнувшись от стены, она изящным движением поправила волосы и прошла вперед. Зачем привлекать к себе внимание внешним видом и рычать на всякого, кто это внимание проявит?

Едва сев в машину, Кристина потребовала рассказать, что нашли остальные, и в бессильной злобе всплеснула руками, узнав результаты.

– Может, познакомишь твоих коллег с Интернетом? – спросила она, негодуя.

Молча он вырулил со двора и, остановившись на светофоре, спросил, куда ехать.

– Ко мне, – все еще злясь, ответила она. – Я поговорила с матерью пропавшей девочки.

– Тогда говори адрес.

Кристина снимала гостинку в не самом фешенебельном районе города. Комната на семнадцать квадратных метров, надувной матрас, стол с индукционной плитой, немного посуды, кронштейн с одеждой. Памятуя о стильном офисе в центре города, Кирилл оказался слегка обескуражен спартанской обстановкой квартиры.

– Прости, у меня нет стульев, – обронила она, садясь на ковер с толстым ворсом. – Можешь взять табуретку, если хочешь.

Пока он садился на пол, стараясь не кряхтеть, когда все старые раны решили напомнить о себе и приближающемся дожде, хозяйка квартиры разложила на ковре имеющиеся дела.

– Первое. Морозов. Поступил на архитектурный, но после резко решил сменить направление. Я позвонила на кафедру, у меня там знакомый работает, – добавила она. – Едва ему исполнилось восемнадцать, как Салтыков Дмитрий Анатольевич, решил, что он хочет быть Морозовым Ильей Дмитриевичем и учиться не на архитектора, а постигать тайны прикладной магии. Он сменил вуз и город. Все курсовые и диплом посвятил расшифровке проклятий.

– Так, это уже интересно, хотя и слабо стыкуется с делом.

– Его ИП занимается тем, что за денежку снимает проклятья. У местных он на хорошем счету. К нему обращалась мать Снежаны Трубецкой, он начал работать без предоплаты, она обещала заплатить с алиментов.

– В местной больнице снять проклятье не смогли. Выписка из карты есть?

– Она обещала принести.

– Думаю, он вел учет клиентов, – потирая подбородок, сказал Кирилл. – Список этот следует соотнести со списком похищенных.

Достав телефон, он тут же позвонил на службу только для того, чтобы узнать, что ноутбук со всеми данными пропал. Кто-то его взял, но записи в журнале не оставил. Камеры? Темно было, на записи не разобрать. Вздохнув, Кирилл покачал головой.

– Если бы не видел, как они работают, то подумал, что это все специально, – устало потирая лицо, сказал он. – Скорее всего, Икаров взял поработать.

– Главное, чтобы не в танчики поиграть, – отозвалась Кристина, даже не пытаясь скрыть презрение.

– Ладно. Черт с ними. Я искал родственников Черновой, разговаривал с вожаком. Ее ребенком нашли в горах туристы и принесли в деревню. Судя по всему, кто-то пытался избавиться от нежелательного ребенка. Пожилая женщина взяла девочку себе. После смерти опекуна ребенка отправили в пансионат. Не к кому Черновой ехать.

Постучав ногтями по пластику ноутбука, Кристина обронила:

– Едва ли у Черновой достаточно денег, чтобы оплатить услуги Морозова, даже с учетом его демократичных цен. Что насчет тех двоих, что пропали до Морозова?

– Одного из них нашли. В реке.

Ноги ныли в неудобной позе и, пока вызванивал Икарова, пересел на табуретку. Заметив намечающуюся дырку на носке, поджал ноги под себя. Икаров находился вне действия сети.

– Вот уж не думала, что такие места до сих пор существуют, – подивилась Кристина.

С возвышения открывался отличный вид на грудь собеседницы. Для своих тридцати с хвостиком Птичкина хорошо выглядит, странно, что отшивает всякого, кто проявит к ней интерес.

– Только если намеренно созданные, – пожал он плечами и, понаблюдав за хозяйкой квартиры, спросил. – Не хочу показаться неблагодарным, но почему ты занимаешься моей работой?

Подняв голову, она непонимающе посмотрела в ответ.

– Я совсем не против помощи, но неужели у тебя нет своих дел?

– Нету, – поджала она губы, опуская взгляд на бумаги. – Не так давно опять приходили из ковена и, не получив желаемого, оставили меня без работы. Неужели ты не видел разгромную статью в местной газете.

– Не читаю газет.

– Меня там назвали шарлатанкой, которую выгнали из Н за преступную халатность по отношению к пациентам, – вздох. – Клиенты разбежались, денег осталось немного. Так что сразу, как закончим с этим делом, я вернусь в Н. Большой город, большие возможности, – без энтузиазма закончила она.