«…Третьи сутки битвы начались для южан еще хуже, чем первые двое. Перед самым рассветом сельвидийские конные лучники зашли, не встретив сопротивления, в тыл обескровленным гергельярцам на дальнем левом фланге. Обстреляв огненными стрелами их обозы и палатки с ранеными, они вызвали пожары и посеяли панику, после чего, не понеся потерь, отступили на прежние позиции. Храбрые, словно пустынные львы, даньязские рыцари попробовали провернуть схожий маневр на правом фланге, атаковав один из сельвидийских станов за Иссохшей рекой, но их постигла неудача. Я был свидетелем того, как из рассветного тумана вокруг реки, будто из пустоты, появлялись копейщики эмира Набут-тан-Ниба и, окружая железных всадников, стаскивали их с коней и беспощадно добивали. Когда отряды шаугримских боевых монахов подоспели на помощь, их встретили сотни камней сельвидийских пращников. Поэтому Норгаару пришлось, скрипя сердцем, дать команду всем армиям вновь занять оборонительные позиции. Как только солнце показалось из-за вершин Дальневосточных гор, сельвидийцы перешли в размеренное наступление по всем фронтам…»
Альдан торопливо перелистнул страницу фолианта. Его глаза горели нетерпением. Он, наконец, стоял на пороге развязки самой таинственной битвы минувших веков. В этот раз школяр твердо намеревался дойти до конца, чтобы узнать истинную причину легендарной победы — пусть даже в соседней комнате начнется пожар или потоп.