Проклятые чувства

— Ну как… — вытаращила она на меня удивленные глаза, — то и значит — ВРУ. Техническое помещение по… ну, типа водная распределительная или как там правильно, я точно не знаю…

— Но у вас точно такая же дверь с такой же надписью и на улице с одного из торцов дома, только там еще написано «Электрощитовая». Меня интересует, это две двери в одно и то же помещение или в разные?

— А-а!.. Ну конечно, это две двери в одно техническое помещение, — пояснила консьержка.

— Значит, в помещение ВРУ можно зайти с улицы и выйти здесь — в подъезде первого этажа? И так же уйти обратно?

— Получается, что так. — Женщина смотрела на меня немного с глупым видом, видимо, не понимая, к чему эти вопросы.

— А дверь, которая здесь в подъезде, открывается и закрывается с двух сторон, как я понимаю? — решила утончить я.

— Видимо, да. Раз наши ребята спокойно из нее выходят и заходят, то так и есть.

— Ключей у вас от этих дверей нет? — на всякий случай спросила я.

— Нет. А зачем? Ребята сами по себе, им перед нами отчет держать не надо, только ставят нас в курс дела, если что-то там не то. Либо мы им звоним, когда нужна их помощь. И эти двери… ну это ж удобно. Чтоб ребятам не выбегать в случае чего на улицу, они сразу могут выйти в эту вторую дверь и оказаться в доме.

— Я так понимаю, с этой электрощитовой у вас есть связь?

— Ну конечно, у них там свой телефончик стоит. У нас вот сразу прямая связь с ними, с лифтером, с управляющей, с другими двумя нашими домами…

— Позвоните, пожалуйста, сейчас в помещение электрощитовой и узнайте, есть ли там кто, — попросила я.

— Хм… Вряд ли там сейчас кто-то будет, но давайте наберу, мне не сложно. — Женщина взяла стационарную трубку, нажала на две кнопки и стала ждать.

Она выдержала почти с полминуты, никто не ответил.

— Тишина, никого нет.

— Спасибо. Мария Петровна, а скажите, у вас есть старший по дому?

— Ну-у… вы знаете, у нас прям официально старшего по дому нет, в основном все вопросы решаем мы, консьержи. Если что, сразу бегут к нам. А вообще, у нас негласно старшая — это Зоя. Ну сменщица наша третья — Зоя Ивановна. Она живет в этом доме и заодно подрабатывает тут — очень удобно. Неплохо устроилась, я бы тоже так хотела. Так что, уважаемая, идите к ней, как и хотели, и пообщайтесь с ней.

— Благодарю, так и сделаю. — Я улыбнулась и снова направилась в сторону лифтов.

Я поднялась на седьмой этаж и позвонила в нужную мне дверь. Третья консьержка, а по совместительству и старшая по дому, оказалась женщиной под стать ее сменщице, с которой я только что разговаривала. Сбитая, низкого роста, мордатая, громкая и явная любительница поболтать и посплетничать. Надо отметить, что Евдокия Михайловна от своих коллег, простушек и балаболок, разительно отличалась, ее манера общения, подача себя и поведение выдавали в ней человека интеллигентного и культурного.

— Ну наконец-то вы добрались до меня! — воскликнула «старшая по дому» и без всяких препятствий пропустила меня в квартиру. — Со всеми, как я поняла, пообщались. А до меня все никак! Я ж тут в курсе почти всех дел, почти всех жильцов знаю.

— Вот и замечательно, — ободряюще ответила я. — Значит, вам будет что рассказать следствию.

— Надеюсь, я смогу вам помочь. Проходите на кухню. Чаю хотите?

— Если можно, стакан воды. Чай не нужно.

После того как я осушила полстакана воды, перешла сразу к делу.

— Не то чтобы я прям хорошо знала убитого, — ответила мне женщина, — но знала, что его зовут Николай, фамилию не знала, да и зачем мне. Дочку его знала, частенько она своего папаню навещала, целые пакеты продуктов приносила. Мне бы мои столько приносили. А то нарожали внучат и сбагривают мне, а продукты, бабушка, сама покупай…

— Зоя Ивановна, скажите, к убитому Лазареву Николаю приходил кто-нибудь еще в гости, кроме его дочери?

— Хм… В том-то и дело, что больше к нему посетителей я не видела.

— А из этого дома он с кем-то общался?

— Вряд ли. Он тут живет чуть больше года, и за это время я ни разу не видела его с кем-то. Да у нас в доме не так уж много пенсионеров, но и то некоторые из них общаются между собой, заходят друг к другу в гости, сидят во дворе в беседке. А этот пенсионер какой-то нелюдимый. Ни с кем не общался. Но… — женщина сделала важный вид и даже распрямила грудь, — со мной он общался. Всегда здоровался, когда проходил мимо. А на других консьержек даже взгляда не поднимал, пройдет мимо, как бука, даже не поздоровается.

Хозяйка квартиры замолчала и выжидательно посмотрела на меня. Я же на некоторое время призадумалась, о чем мне спросить эту разговорчивую женщину.

Я неожиданно вспомнила про сумку, в которой дочь убитого нашла странные вещи, похожие на колдовской подклад. Почему-то изначально у меня была версия, что кто-то побывал дома у хозяина сумки и подбросил ему туда кладбищенскую землю и записку с недобрым заговором. Но ведь подбросить такие вещи можно куда угодно, необязательно в сумку. А из этого следует, что наш убитый пенсионер куда-то уходил или уезжал с этой сумкой…

Я сделала еще два глотка воды и спросила: