Проклятые дни. Зарисовки с натуры

На фоне этих новостей рассказ о неудавшемся изнасиловании выглядел как-то блекло и неинтересно. Зато подруги говорили ей, что на улицах какие-то неадекваты гоняются за людьми, постоянно слышна стрельба и кое-кто даже видел, как сумасшедшие жрали убитых людей… Интернет советовал быстрей убегать из Москвы – этого гигантского очага заразы, многие, как сообщалось, уже следовали этому совету. Подруги вместе с родственниками тоже в большинстве своем собирались «пока всё не успокоится» уехать пожить на дачи, либо вообще к родственникам в провинцию. На просьбу Анжелы вызвать милицию они как-то мялись, и советовали просто убегать от нарика, пока тот не очнулся, либо пока не пришли его дружки.

Теперь было понятно, почему не отвечает милиция. Вдруг Анжелу пронзила мысль – «а может, и этот наркоман бешеный?» Однако это соображение пришлось отмести – тем зараженным, по словам подружек, и пуля была нипочем (хотя Анжела, как будущий медик, сильно в этом сомневалась), а полудохлому наркоману хватило и двух, пусть и сильных, ударов.

Перед тем, как убежать, Анжела решила забрать у наркомана пистолет, дабы весомее было её заявление в милиции о грабеже и попытке изнасилования. Он подошла и брезгливо подняла с дивана куртку наркомана, извлекла из её кармана пистолет. Он был явно настоящий, сильно потертый. У одного из анжелиных друзей был похожий – травматический под названием «Макарыч», и Анжела даже стреляла на каком-то пикнике из того пистолета. Так что как обращаться с этим оружием, она, в принципе, знала. На всякий случай вынула магазин. Так и есть, патроны были боевые, с блестящими розоватыми пулями, почему-то семь штук. Анжела не стала передергивать затвор, дабы убедиться, есть ли патрон в стволе – стрелять она всё равно не собиралась. Под курткой обнаружился жилет с множеством набитых карманов и широкий кожаный ремень тоже с какими-то чехольчиками. И лежал еще один пистолет странной формы. Один из карманов жилета округло выпирал. Анжела расстегнула клапан и обрадовалась – в своем предположении она не ошиблась – это были наручники. Вторые наручники нашлись в овальном кожаном чехле с кнопкой на ремне. Там же, в похожем чехольчике, оказался и ещё один пистолетный магазин.

Комната была угловая. В самом углу из пола выходил стояк отопления, от которого сантиметрах в двадцати от пола отходили вдоль стен трубы к секциям отопления. Анжела брезгливо застегнула один браслет на руке наркомана и держа за второй, дотащила тело к батарее. Наклонившись, Анжела зацепила наручник за самый нижний вертикальный кусок трубы, до его разветвления. Теперь Зяка не мог не то что сопротивляться, но даже и просто встать. Превозмогая брезгливость, сквозь ткань ощупала его карманы. Судя по всему, ключей от наручников у него не было.

Второй пистолет и черный бронежилет с содержимым Анжела решила брать с собой. Вытряхнув барахло из сумки в коридоре – по полу посыпались батоны хлеба, упаковки Доширака и еще какие-то продукты, она упаковала туда жилет и прочее. ПМ же оставила в своей сумке, которую держала висящей на плече и прижимала к себе локтем.

Замок был простой советский – безо всяких новомодных защелок-собачек. Он просто закрывался ключом с обеих сторон. И сейчас ключ торчал с внутренней стороны. Закрыв снаружи дверь на ключ и запомнив номер квартиры, Анжела пошла на улицу. Номер дома и название улицы она также хорошо запомнила. Людей на улице было мало. А праздношатающихся не было вовсе. Казалось, сам страх витал в воздухе. Иногда по улице, в основном в сторону области, проскакивали машины. То в одной, то в другой стороне слышались выстрелы. Отчаявшись увидеть на улице милицейский патруль, девушка, сориентировавшись, быстро зашагала в сторону метро. Благо станция должна была быть недалеко. А уж в метро-то милиция должна была быть обязательно.

Смерть Зяка принял страшную. Очнувшись, он не сразу вспомнил, что произошло, и даже подумал, что его окучили барыги за какие-то старые долги. Но увидев в приоткрытую дверь наваленные аптечные коробки, он всё вспомнил. Спустя несколько часов он всё-таки растянул и ослабил верёвку, которой были связаны его запястья, высвободил одну руку, но снять наручники со второй руки так и не смог – ключа у него не было. Напрасны были все его крики и стуки что в пол, что по батарее. Сначала соседи, привыкшие к наркоманским выходкам, просто старались не замечать этого, а потом уже стало всё равно. Зяка, в надежде дымом привлечь внимание пожарных, найденной в кармане зажигалкой даже пытался поджечь обои, но те, прогорев почти до потолка, сами собой потухли. Дотянуться до окон он со своего угла не мог, силы скоро окончательно иссякли. Умер он через несколько дней от обезвоживания. Труп, превратившийся в зомби, тоже поначалу пытался встать. Но скоро оставил эти попытки, и остался лежать под теплой батареей, ожидая, когда же представится возможность что-то сожрать.

21 марта, среда, вечер,

Москва, станция метрополитена.