Проклятые экономики

В результате появления подобного источника в стране начинается конкурентная борьба за доступ к богатству, которое этот источник генерирует. Почти всегда (о том, почему «почти» – чуть позже) такое общество ждет коренная перестройка внутренней иерархии в пользу сил, способных взять источник под контроль. Эти силы часто имеют мало общего с той элитой, на которой держалось общество ранее, и точно им требуются совершенно другие умения и навыки для управления обществом: если раньше элита должна была обеспечивать создание экономического продукта, то теперь она фокусируется на его распределении и охране от конкурентов.

В самом обществе тоже происходят существенные сдвиги: на рынке труда идет значительный переток в сферы, связанные с генерацией богатства от обретенного источника и с его «освоением» – потреблением теми, кто это богатство приватизирует.

Зависимость экономики от ресурса оставляет свой след в развитии человеческого капитала. Да и само понятие «развития» в данном конкретном случае следует поставить под вопрос. Профессиональная деятельность в ресурсном секторе, будь то добыча углеводородов или добыча других минералов, не способствует развитию человеческого потенциала и сравнительно не наукоемка. Так называемый эффект обучения в процессе деятельности (learning by doing), который подчеркивает растущую профессионализацию занятых в секторе и повышение производительности, оказывается незначительным, когда речь идет о добыче углеводородов [4].

Капитал устремляется в том же направлении. Увеличившийся экспорт усиливает валюту государства и увеличивает издержки всех видов производства и бизнеса. Остальные отрасли обедняются и редуцируются. Богатство, создаваемое полученным ресурсом, используется для того, чтобы заменить продукт, «потерянный» в других отраслях, на импортный.

Население страны меняет свои рабочие приоритеты: все либо хотят работать в разработке ресурса, либо в его распределении, либо – в обслуживании первых двух групп. Количество участников процесса разработки ресурса естественным образом ограничено. Рост благосостояния элиты ведет к росту потребности в ее обслуживании, и поэтому какое-то время «ресурсное благословение» обеспечивает активный рост количества рабочих мест в областях, связанных с потреблением. Однако достаточно быстро этот показатель выходит на плато – самое роскошное потребление не требует слишком много рабочей силы. Основное давление трудовые ресурсы начинают оказывать на сектор распределения. Наиболее сильные, умные и наглые стремятся попасть в распределители, а то и заменить их. Элита отвечает усилением своего аппарата насилия – ей требуется больше «защитников», трудовые ресурсы абсорбируются и в эту систему, в которую начинает входить абнормально большое количество чиновников, контролеров и силовиков.

Наконец, всё большая доля трудовых ресурсов пополняет ряды «гринмейлеров» – будучи не нужными нигде, они полубессознательно ставят элите ультиматум: «или делись – или будем бунтовать». В другое время у элиты были бы существенные трудности с этими неприкаянными душами, поскольку, чтобы с ними чем-то поделиться, это что-то надо было бы у кого-то изъять. Возможно, ей пришлось бы идти на значительные изменения в общественном устройстве, чтобы убедить их не бунтовать. К счастью, источник «ресурсного благословения» генерирует достаточно средств, чтобы неприкаянные души были «куплены». Элита отвечает созданием массы бессмысленных и неэффективных рабочих мест (аппарат раздувается еще; гипертрофируется армия; все общественные функции становятся местом крайне неэффективных и очень трудозатратных процедур, к тому же добавляется множество ненужных функций) и раздачей натуральных благ (в виде контроля за ценами, системы распределения значимых товаров и услуг и пр.). В результате в большой части низового потребления устанавливается очень низкий стандарт качества и эффективности производства. Параллельно идет разрушение ранее гармоничных трудовых ресурсов, своего рода «развращение» их, отучение от самостоятельности, предпринимательства, живого поиска, стремления обрести профессионализм.

Борьба элиты за сохранение контроля над ресурсом выливается в усиление регуляции и сокращение пространства для свободной деятельности. Это приводит к оттоку человеческого капитала. Обычный же капитал, с избытком формируемый имеющимся ресурсом, так же начинает покидать страну – переоцененная валюта делает инвестиции в ней (кроме областей, связанных с ресурсом) невыгодными.