Проклятые судьбы

Я ухмыльнулась, накладывая ледяную магию на свои руки, становясь все холоднее и холоднее, пока Орион играл в салки.

— Я не проигрываю в таких играх, как эта, — сказал он со злой усмешкой.

— Помнишь Ярмарку Фейри?

Уголок моего рта приподнялся, когда я вспомнила, как его ударило током в цирковом шатре, чтобы извиниться передо мной. Я прикусила губу, точно зная, как могла преодолеть его защиту, пустив немного крови.

Он зарычал, мгновенно отпуская меня и приподнимаясь, чтобы высосать ее из моей губы. Я засмеялась, когда он поцеловал и отпустил ее, затем прижала руки к его плечам, заставляя его снова лечь на матрас.

— Я победила, — пропела я, и он ухмыльнулся, его глаза стали полуприкрытыми.

— Я в порядке с тем, что ты моя слабость, Голубок. Потому что это означает, что моя слабость — крутая, горячая, чертов Феникс, в жилах которой достаточно огня, чтобы соперничать с солнцем. Так что идите на меня, звезды, я непобедим! — Он указал на потолок, и я рассмеялась, снова прижимаясь к его груди и задаваясь вопросом, сотру ли я когда-нибудь эту улыбку со своего лица.

— Не провоцируй звезды! — Я ткнула его в плечо. — Они воспримут это как вызов.

Он усмехнулся, изображая, как поджимает губы, и некоторое время мы лежали в тишине, которую нарушало только биение наших сердец.

Его пальцы переплелись с моими, и его большой палец пробежался по кольцу моей матери на моем пальце.

— Это странно, что я его ношу? — вздохнула я. — Иногда я беспокоюсь, что она не была хорошим человеком.

Он заправил прядь волос мне за ухо, глубоко нахмурив брови.

— Я не знаю насчет добра, Голубок, но я знаю, что она сделала бы все, чтобы защитить тебя.

— Как ты думаешь, она любила меня? — прошептала я, не уверенная, действительно ли я ожидала от него ответа или просто высказала эту мысль вслух вселенной. Существовала ли когда-нибудь реальность, в которой я была дочерью, любимой своей матерью? Прижимала ли она меня к своей груди и молилась, чтобы мне никогда не причинили вреда? Неужели ее действительно волновало, какой девочкой я вырасту? И гордилась бы она тем, кем я стала?

Орион провел большим пальцем по моей челюсти, вниз по шее и по ключице, его взгляд проследил путь, который он начертил.

— Как она могла не любить тебя?

Слезы жгли мне глаза, но я улыбнулась сквозь них, наклоняясь, чтобы прикоснуться своими губами к его. Потому что это был самый милый ответ, который он мог мне дать.

— Ты скучаешь по миру смертных? — спросил он, когда я положила голову ему на грудь, его голос был грубым и волнующим.

Его пальцы обвились вокруг моих лопаток, посылая глубокую дрожь, пробежавшую по мне. Иногда я задавалась вопросом, не пристрастилась ли я к его телу. Он был воплощенным экстазом, наркотиком, который погружал мой разум в туман блаженства. Было странно думать, что я провела так много своей жизни без него. Теперь будущее порознь казалось невозможным. Невыносимым.

— Не совсем, — задумчиво сказала я. — Я никогда не чувствовала себя там как дома, мне всегда казалось, что я должна быть где-то в другом месте. Я просто не знала, где искать.

— Думаю, в конце концов оно само тебя нашло, — сказал он с ухмылкой в голосе. — Или, если быть более точным, я нашел тебя.

— Как долго ты преследовал нас? — спросила я, поднимая голову, игриво прищурив глаза.

Он усмехнулся, опуская руку на мою задницу и сжимая ее.

— Я не преследовал, я наблюдал.

— Это одно и то же, — указала я.

— Я просто должен был убедиться, что вы те, за кого мы вас принимали.

— А как ты узнал, кто из нас кто, раз мы близнецы Вега, когда ты нашел нас? — задумалась я.

— Магические подписи, — сказал он тем профессорским тоном, от которого мне стало жарко. — Элита регистрируется при рождении. У меня было специальное устройство, чтобы я мог прочесть тебя.

— Хм, что за специальное устройство? — Я ухмыльнулась, покачивая бедрами навстречу ему и срывая стон с его губ. Мой голод по нему был ненасытен. Каждый раз, когда я думала, что с меня хватит, я обнаруживала, что снова изголодалась по нему.

— Это длинное, твердое устройство, которое живет у меня между ног. И ты ему очень нравишься, — подыграл он, и на его правой щеке появилась ямочка, заставившая меня наклониться вперед, чтобы лизнуть ее. Он засмеялся, сжимая мои бедра и прижимая меня к себе с рычанием желания.

Где-то в комнате раздался звон колокольчиков, и Орион вздрогнул, скатывая меня с себя и хватая свой телефон с тумбочки. Я нахмурилась, когда он ответил, напряжение в его мышцах заставило меня забеспокоиться.

— Франческа? — ответил Орион, а я поджала губы. Почему у него есть личный рингтон для Фрэн? И почему она звонит так чертовски поздно? — Где?… Хорошо. Да, я буду там в течение тридцати минут.

Он повесил трубку, встал с кровати и направился к своему шкафу, чтобы взять какую-нибудь одежду и начать одеваться.

Я села, сдвинув брови, пытаясь игнорировать воюющий укол ревности в моей груди.

— Что происходит?

Он натянул джинсы, застегивая их, когда подошел ко мне, наклонился и поцеловал меня в лоб. Мой долбаный лоб.

— Я вернусь до рассвета.