Проклятые узы

Сади кивнула, она помнила, как проснулась в спальне, полной огня. Помнила, как Кристофер вынес ее оттуда нагую и напуганную. Имрам и Ариэлла пошли следом за Потомком и Келланом, а вот Кай остался последним, кто ковылял в сторону дома. В нем демон прожил долгую жизнь, но только сейчас понял, что он всего лишь существовал. Его уже давно ничего не радовало. Он не мог, как другие демоны, воспарить в небо, провести время вдалеке от всех и насладиться одиночеством под облаками. Он ничего не мог, и Келлан с Хинеллой не забывали об этом напомнить, не специально, чтобы задеть его или оскорбить. Они заботились, но эта забота не давала Каю забыть, насколько он стал бесполезен. Кай знал, что они делали это не со зла, но каждый их вопрос о его самочувствии и жалостливые взгляды лишний раз напоминали, что он был ущербным и слабым, неспособным ни на что. Келлан и Хинелла постоянно доставали Кая расспросами о самочувствии, будто он мог рухнуть от людской болезни и умереть. Кристофер же ни разу не упомянул, что Кай какой-то не такой, и демон снова почувствовал себя частью работающего, не сломанного механизма. Это было здорово.

Но сейчас Кай смотрел на уходящих с долей непонимания. Низшие уже пошли следом за Потомком, Кай стоял, а Келлан так к нему и не повернулся. Он даже не спросил, как Кай пережил столь эксцентричное путешествие. Что-то было не так.

Он смотрел на спины, а потом бросил взгляд в ту сторону, где расположился разлом. Кристофер не оставил бы свою Принцессу, не попрощавшись с ней. Он видел, как между ними витала симпатия и нежность, Кристофер не хотел бы, чтобы его Сади нервничала. Он не оставил бы ее без присмотра, предварительно не отдав кому-то указание следить за ней в оба глаза.

Кай снова посмотрел в сторону разлома. Сейчас он как никогда чувствовал себя немощным, сжал набалдашник трости и сомкнул зубы. Сейчас он мог бы полететь до разлома, спустился бы в него и проверил, там ли Кристофер, но он не мог, а попросить было некого. Не было в городе ни одного демона, которому Кай бы доверял. Он жил затворником, его все знали из-за принадлежности к семье, а он никого не знал. Имрама он тоже не мог попросить, тогда Потомок и вовсе останется без защиты, в дом Келлан низших точно не пустит.

Пока Кай пытался принять решение, Сади уже вошла в комнату Кристофера.

Потомок устала, но ее так манили врата, даже будучи на достаточно большом расстоянии от них, она слышала, как они взывали к ней. Сади могла бы выпорхнуть в окно, но она ждала Кристофера. Несмотря на то, что Сади была неприятна мысль о Кристофере и Лилит, она старалась на этом не концентрироваться.

Она опустилась на кровать и посмотрела в окно, прохлада вечера врывалась в комнату, и постепенно веки начали опускаться и уже через несколько минут Сади оказалась в разломе.

В этот раз она быстрым шагом пошла в уже известном ей направлении. Заворачивая за последний поворот Сади ожидала увидеть рядом с Лилит Кристофера, но его там не оказалось. Лилит находилась все на том же месте, голова ее опять была склонена, Сади подошла еще ближе, и ее предок тут же заговорила:

– Ты молодец, как бы остальные Потомки не пытались дойти до этого этапа, у них ничего не получалось. А ты смогла явить миру сады, которые Он прятал слишком долго.

– Я ничего не сделала.

– Сделала. Ты ведь чувствуешь силу. – Лилит подняла голову и посмотрела на Сади двумя глазами. Она вообще выглядела лучше, чем когда-либо. – Ты чувствуешь силу, которой нет ни у кого на земле и в аду. Выше твоей силы только Его могущество.

– Ты исцелишься? – спросила Сади, немного отступив назад.

– Да. Сады так влияют на меня. Ведь не только я была создана из его крови, но место, которое называют раем. Но я по-прежнему не могу покинуть разлом, адский камень держит меня слишком крепко.

Сади осмотрелась по сторонам, и спросила:

– Что ты будешь делать, когда я выпущу тебя? – спросила Сади, хотя знала, что выпускать Лилит она не собиралась.

– Ты и сама знаешь ответ.

Две пары винных глаз смотрели друг на друга. Сади чувствовала, что творилось внутри Лилит, и там не было света. Беспроглядная тьма, которая снесет все на своем пути. Если Лилит говорит, что Сади сильна, то она в сотни раз сильнее, ведь она была первой сотворенной из Его крови и плоти. Кровь Лилит не разбавлена, как у Потомка.

– В мире и так много страданий, – сказала Сади. – Зачем приносить новые?

Лилит не представляла жизни без страданий. Иногда ей казалось, что она была создана только для того, чтобы Он мог наблюдать за ее болью. Она отомстит ему за все, или погибнет, неся меч отмщения.

– Ты даже не представляешь, как много страдала я, – сказала Лилит, и ее слова тут же отозвались в душе Сади болью. – Мною всю жизнь играли, как безвольной куклой. Он сотворил меня на потеху мужчине, который наигравшись попросил новую, а меня списали со счетов и более того, заставили смотреть на счастье. На то, которое должно было быть моим.

– Но ты можешь попробовать снова.

– Не могу.

В этот раз Лилит говорила с Потомком более открыто, она не скрывала злости, им и были пропитаны слова первой женщины.