«Проклятые вопросы» Великой Отечественной. Утерянные победы, упущенные возможности

Новый командующий 4-й армией генерал Мерецков нанес мощный удар силами трех пехотных дивизий и танковой бригады. После недолгого сопротивления немцы были отброшены за реку, и советские войска на плечах отступающего противника пересекли мост. Теперь уже Красная Армия получила небольшой плацдарм на левом берегу Волхова. Фон Лееб, понимая всю опасность этого, приказал плацдарм ликвидировать любой ценой. Для этого в район прорыва была отправлена многострадальная 12-я танковая дивизия, которая сейчас по численности не превышала батальона. Однако силы немцев были слишком малы, фон Лееб не сумел ликвидировать ни одного из плацдармов — Невская Дубровка, Новая Ладога и Кириши так и остались в руках Красной Армии. Однако развить успех Мерецков не сумел.

И в этот момент в районе Волхова начала наступление 54-я армия генерала Федюнинского. У немцев просто не хватало сил, чтобы выдержать натиск по всей протяженности этого участка фронта — от Новой Ладоги до Волхова. 254-я дивизия не выдержала натиска и начала отход, пусть даже этот отход производился в идеальном порядке, тем не менее это все-таки было отступление. Фон Лееб бросил в район новой опасности свои последние резервы — 11-ю пехотную и 18-ю моторизованную дивизии. С колоссальным трудом, но немцам удалось зацепиться за станцию Войбокало, левый фланг 18-й армии теперь выходил к поселку Кобона на берегу Ладожского озера.

Вполне резонным будет вопрос: а почему в декабре 1941 года немецкие войска начали терпеть поражения по всему Восточному фронту? Ответ будет очень простым. Немцы элементарно не рассчитали свои силы, после провала графика «Барбароссы» требовалось срочно пересматривать всю стратегию. Однако и командование вермахта, и Гитлер, ослепленные формальными успехами в виде огромной занятой территории и миллионов пленных, не могли остановиться и продолжали гнать войска вперед, не замечая, что вермахт просто потихоньку растворяется на территории Советского Союза. В результате немцы просто надорвались, и в декабре последовал ряд болезненных поражений: на юге под Ростовом, под Москвой, в районе Ленинграда. Другое дело, что советским генералам не хватало квалификации, а войскам выучки, чтобы эти локальные неудачи превратились в катастрофы.

Существовала ли опасность того, что немцы сумеют замкнуть второе кольцо вокруг Ленинграда, выйдя на соединение с финскими войсками на восточном берегу Ладоги? Теоретически — да, практически — нет. У Группы армий «Север» элементарно не хватало сил, чтобы создать прочный фронт по реке Волхов, что уж тут говорить о продвижении еще дальше. То же самое можно сказать и о наступлении финнов на юг, которое лишь увеличило бы их собственные проблемы.

Однако положение Ленинграда это с виду совершенно незначительное продвижение немецких войск на восток ухудшало очень сильно. Во-первых, в ноябре и декабре Дорога жизни просто не могла быть создана. В лучшем случае она могла появиться только в январе, причем в значительно более сложных условиях. Вместо Кобоны ее восточный конец оказался бы гораздо севернее, в Черном или Сумской, возникали дополнительные сложности с доставкой грузов. Если же вспомнить, что наиболее страшным периодом блокады было как раз начало зимы 1941/42 года, то становится понятным, что при данном варианте развития событий потери гражданского населения города были бы значительно выше. Хотя они и так оказались чудовищно велики. Но и эта альтернатива не могла предрешить судьбу Ленинграда.

«FESTUNG MOSKAU»

Совсем недавно в Екатеринбурге проходил ежегодный фестиваль фантастики «Аэлита-2010», лауреатом которого стал один из зачинателей жанра альтернативной истории в России питерский писатель Андрей Лазарчук. В то время, когда историки еще только рассуждали на тему: а допустимы ли в принципе какие-то альтернативные построения, содрогаясь от мысли о возможных победах Гитлера (сильны были кандалы Главпура и 5-го управления КГБ СССР), писатели-фантасты уже вовсю строили эфемерные дворцы разнообразных альтернатив. Но было в этих альтернативах что-то, что всегда заставляло рассматривать их как некую игру ума, а не как реальную альтернативу, как бы парадоксально ни звучало подобное определение. Вот и сейчас мы с Андреем заспорили на извечную тему: а могла ли Германия победить СССР? Он утверждал, что летом 1942 года это было более чем реально. Когда я попросил изложить логическую цепочку, которая привела к подобному выводу, он бодро начал: «Весной 1942 года немецкие войска повернули из Москвы на юг...» Стоп! Вот тут все и закончилось, не успев начаться. Это общая беда всех альтернатив — одно фантастическое допущение объясняют с помощью другого, еще более фантастического. То есть победа Гитлера в 1942 году начиналась с того, что еще в 1941 году он занял Москву. Приехали.