Проклятые замки

Каролина настолько нервно и заметно для других теребила юбку своего нежно-сиреневого платья, что старой графине пришлось тихо сделать ей замечание. Но она даже не расслышала ханжеский шепот свекрови, потому что ее тревожило отсутствие Марека за столом. Ей казалось, что художник намеренно не появляется, давая понять, что сегодняшнее занятие рисованием стало поворотной точкой в их отношениях. Вдруг он решит обо всем рассказать Франтишеку? Тогда она погибла! Но больше всего ее испугала вероятность никогда больше не увидеть Марека. Быть может сейчас, когда она садится ужинать, он решил бежать прочь из замка, подальше от ее пылкой и непоследовательной любви, и уже пришпоривает коня по пути в Брно. Сомнения ее рассеялись – внезапно он, переодетый и причесанный, показался в столовой. Каролина немного выдохнула и уставилась на графин, стоящий прямо перед ней на столе, чтобы не встретиться с ним взглядом.

– Мы всегда жили и воспитывали наших детей в атмосфере любви к Богу и преклонения перед Ним, – начала Аннета. – Увы, нынешняя жизнь во многом отдалила людей от Создателя, но есть те вещи, которые мы неукоснительно должны соблюдать изо дня в день. Например, я вижу, что мы самонадеянно пропускаем молитву перед пищей, а церковь посещаем уже не каждое воскресенье. Нам нужно вернуть эти простые ритуалы любви к Богу в каждодневный обиход.

Послышались тихие недовольные вздохи молодой половины присутствующих. Им казалось очевидным, что и сама Аннета не так религиозна, как ей всегда хотелось предстать перед обществом. Но делать нечего, а спорить бесполезно – и начали раздаваться голоса, бубнящие молитву.

«Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь».

Раздался грохот падающего стула. Открыв глаза, Лишки увидели, что Марек упал на пол и утянул за собой следом стул и пару тарелок со столовыми приборами. Они громко зазвенели, разбиваясь и разлетаясь по каменному полу. Каролина вскрикнула, выбралась из-за стола и упала на колени рядом с ним, совершенно забыв, что собиралась держаться надменно и равнодушно. Роберт присел и ощупал пульс художника. На удивление, он не почувствовал ничего, и уже было испугался, как заметил, что упавший шевелит ноздрями.

– Дышит. Это обморок.

– Господи! – завопила служанка Агнес, закрыв глаза от страха. – В нем живет бес!

– Закрой свой рот! – еще громче закричала на нее Каролина. – Как ты смеешь говорить такое о нашем госте?

– Госпожа, но ведь он потерял сознание прямо во время молитвы! Значит, священные слова изгнали из него беса и, возможно, он с нами в комнате! А-а-а!

– Что ты несешь? – зашептала и пихнула ее в бок Марла, с любопытством подглядывая, как Роберт и Каролина хлестают Марека по щекам.

Аннета трижды перекрестилась и потребовала зажечь больше свечей по углам.

– Отнесите его в покои, живее!

– Что за мужчины сейчас пошли, – как всегда безмятежно проговорил Константин, уже доставая трубку, – падают в обмороки, как девицы.

– Ваше сиятельство, – Марла наклонилась к Роберту, – он пришел сюда позже всех. Вы ведь знаете, что его комната находится в Малой Башне, а не здесь. Как же он мог пройти сюда один, если у него нет ключей?

Роберт похлопал себя по карманам и нащупал связку.

– Верно, верно… Ключи есть только у нас, всего пять. Слуги переходят из Башен по улице, не используя коридор. Значит… – он на мгновение замолчал, обдумывая решение, – я поговорю с ним, как только он очнется.

Та кивнула и так же быстро исчезла.

Каролина испуганно зашуршала юбкой, словно услышала их разговор. Франтишек сидел рядом с курящим отцом и с плохо скрываемой неприязнью наблюдал за происходящим, продолжая есть ужин. Слуга и Роберт подняли Марека на руки и понесли в комнату, осторожно поднимаясь по темной винтовой лестнице до этажа, который связывался с Малой Башней переходом. Каролина, подобрав пышное платье и стуча маленькими каблучками, кинулась следом за ними.

– Каролина! – позвал было Франтишек, но его уже никто не слышал.

Он взглянул на отца, ожидая от него определенной реакции на поведение невестки, но Константин уже пил вино, сосредоточившись только на бокале. Франтишек почувствовал, как в нем начинает закипать беспомощная злость, и сам осушил несколько рюмок спиртного.

Уложив юношу в постель, Роберт попросил слугу оставить подсвечник и уйти. В комнате пахло непросохшими красками и тем самым одеколоном Марека. Каролина забралась на край кровати и начала трясти художника за руку.

– Ну же, что с тобой, очнись… – приговаривала она, целуя его прохладные пальцы.

Роберт изумленно посмотрел на нее.

– Каролина, что ты делаешь? Ах, ты, колдунья! – ахнул он, словно обо всем догадался.

– Ты все правильно понял! И ты мне ничего не сделаешь, вы мне ничего не сделаете! Я не могу приказывать своему сердцу!