Проклятые Земли

Наконец, показалась дорога, мое седло, пронзенное двумя некачественными стрелами. Все же, лучник был толковый – стреляя из такого оружия, умудрялся попадать с приличного расстояния. Но что меня больше возмутило, чем даже попорченная собственность – это высокий детина в грязных тряпках, сидящий на корточках и изучающий содержимое сумок. Вернись я позже, остался бы вообще без ничего!

– Стоять! – рявкнул я, с нарочито громким скрипом выдергивая меч из ножен.

Здоровяк обернулся на меня, демонстрируя заросшее по глаза густой бородой лицо и ощерился желтыми пеньками гнилых зубов. Ухватив лежащую рядом палицу, поднялся, оказавшись на голову выше меня и, многозначительно ударив дубинкой по ладони, хмыкнул.

– И что ты сделаешь? – пророкотал он.

– Для начала – отрежу тебе руки, – заверил я, не сводя взгляда с лица разбойника. – Твой паренек уже остывает в кустах, скоро ты к нему присоединишься.

Здоровяк расхохотался и тут же бросился вперед, на лету поднимая дубину. Против воли в моей груди разгорелось пламя гнева. Скривив губы в злой усмешке, я сместился под левую руку врага и, уходя от страшной палицы, развернулся к спине рычащего противника.

Меч свистнул, рассекая воздух, разбойник взвыл, зажимая рану на спине. Кровь окрасила дорогу, здоровяк развернулся, злобно глядя на меня.

– Я тебя голыми руками порву-у-у-у! – завыл он, снова бросаясь в нелепую атаку.

Не противник. Отойдя в сторону, взмахнул мечом, подрубая сухожилия на левой ноге, и богатырский замах превратился в громкое падение. Разбойник, уже не строя из себя героя, зажимал глубокий порез под коленом и сквозь стиснутые зубы вопил от боли.

– Хочешь жить? – спросил я, не подходя к поверженному вору. – Тогда рассказывай, что здесь творится.

– Это Проклятые Земли, чужак, – огрызнулся он, все еще стараясь унять кровоточащую рану. – Здесь творится только смерть.

– Ну да, ну да, – покивал я, – так я и понял, когда твой дружок попортил мне седло. А оно денег стоит, между прочим, – заявил я, садясь на корточки. – Почему тут мертвецы по ночам встают?

Он зашипел и запрокинул голову, зажимая ногу.

– Пошел ты!

– Если расскажешь, помогу с раной, – тут же предложил я.

– Ты что, лекарь? – разбрасывая слюну, зарычал он.

Я пожал плечами и с равнодушным лицом поднялся на ноги. Вытерев меч о траву, вбросил в ножны. Солнце медленно отмеряло короткий световой день – пора в дорогу.

Подхватив седло, пошел прочь, оставив разбойника истекать кровью на грязной земле. В спину мне полетели проклятия и пожелания попасться мертвякам на завтрак.

Ну, это мы еще посмотрим, кто кого схарчит, подумал я. А потом сбросил седло, вернулся к еще ворочающемуся в грязи здоровяку и без затей, схватив за волосы, перерезал детине глотку. Ни к чему оставлять за спиной врагов.

Милосерднее – добивать их сразу, раз есть возможность. Иначе, став свидетелем чужого позора, можно нажить куда более серьезные неприятности. Уж я-то знаю.

Наскоро обыскав труп, я обогатился на целый серебряный. Правда, естественно, в пересчете с медяков, коих вышла приятно оттягивающая руку горка. При случае разменяю на серебро, раз уж здесь есть кого грабить, кому торговать – тоже найдется.

Дальнейший путь я проделал без приключений, раздумывая над ситуацией. Итак, местные жители в курсе, что трупы оживают. Вопрос в том, почему никто на юге не узнал про такие вещи? Не может же быть, чтобы удалось скрыть такое. Да и барон должен был, как минимум, собрать дружину…

От мыслей меня отвлекла деревянная стена, поставленная поперек дороги. Посреди леса, ага. Ворота были распахнуты, поверху ходили двое стражников в железных кирасах.

– Стой, кто идет?

– Алекс из Седых Мхов, – чуть зевнув, ответил я. – А что случилось?

– Седые Мхи вымерли, чужак, – показался в воротах совершенно седой коротышка-гном с трубкой в зубах.

– Айрон, – вгляделся я. – Ты, что ли?! Неужели не узнал? Я же Алекс, мы с тобой вместе на промысел ходили.

– Вот только тот самый Алекс сгинул тридцать лет назад, сбежал, как трус. А теперь по всей земле восстают мертвецы, – ответил, выпуская колечко дыма, гном. – Откуда мне знать, что ты не из них?

– Я не сбежал, а уехал, – дернул щекой. – И не мертвяк я, а бессмертный.

– А, значит, не мертвяк, Алекс? – в руке гнома возникла короткая секира. – И чего тебе в могиле не лежалось? Ушел, сгинул – так и не возвращайся.

Я сбросил седло с плеча и устало вздохнул.

– Не заставляй меня обнажать оружия, Айрон, – предупредил, внимательно следя за приближающимся коротышкой. – Ты всегда был слабее в сватке.

– Посмотрим, как на тебя подействует освещенное железо, мертвяк, а потом и поговорим, – заявил гном, мгновенно начиная атаку.

Увернувшись от первого выпада, я двинул в оскаленную пасть, вышибая кулаком золотой зуб. Гном зарычал, хватаясь за лицо, а я перехватил секиру и приложил коротышку по голове плашмя.

Осевший на задницу тот охнул, а я развернул его оружие рукоятью к хозяину и протянул ему.

– Говорил же, не начинай, – потрепав старого знакомца по плечу, заявил я.