Проклятый

— Я уже думала, что ты забыл обо мне, Лиам.

Накануне вечером Рималли все же решил почтить Многоликую визитом. Она сидела перед зеркалом и рассматривала короля в отражении. Маг самодовольно улыбнулся:

— О своей дорогой гостье? — в голосе заклинателя слышался неприкрытый сарказм.

— Разве имение не принадлежит Стриксам?

— Владимир был очень любезен, так что временно хозяин здесь я, и значит, ты моя гостья.

— Пленница, — поправила она.

— Почему ты всегда все усложняешь?

Рималли медленно приблизился, и встретился взглядом с Многоликой.

— Каково это? — ей стоило больших усилий не отстраниться, когда он прикоснулся к ее лицу и провел пальцами по щеке, спускаясь к шее, где красовалась магическая ловушка. — Каково вновь увидеть себя прежнюю?

В груди предательски защемило, и провидица повернулась на стуле.

— Владимир одолжил мне дневники своего далекого предка. Ты знала, что Маркус рисовал тебя? — продолжал Рималли. — Нет? Он любил тебя. Восхищался твоей красотой с того самого дня, как увидел идущей на костер.

Непрошенные болезненные воспоминания нахлынули мощной волной и разбередили старые раны. Многоликая судорожно вздохнула, отвела взгляд и непроизвольно ухватилась за ошейник. Она не желала, чтобы Лиам видел ее такой. Слабой, загнанной в угол. Казалось, что воздух колышется от напряжения, смешивая нервозность, холодную решимость и воспоминания о прошлом в опасный коктейль.

Маркус. Этот человек перевернул ее мир, спас от инквизиторского костра, но он даже не догадывался, что был лишь марионеткой в руках своего отца, Вальтера Стрикса.

— Жаль, что он сдох раньше, чем сумел узреть, во что ты превратилась. Как думаешь, он бы любил тебя такую?

Заклинатель грубо схватил Многоликую за волосы и с силой развернул к зеркалу. Морок растаял, как воск от огненного жара, и ее лицо вновь превратилось в обезображенную маску.

— Посмотри на себя! Ну же, смотри, я сказал!

Он больно дернул ее, пресекая попытку отвернуться.

— Я изменил заклятие морока и заключил его в ошейник. Умно, не находишь? Держу пари, ты этого даже не поняла. Скажи, тебе понравилось?

Не дождавшись ответа, Лиам резко отпустил провидицу и принялся мерить шагами комнату.

— Двадцать пять лет ты прятала мою дочь, а после сделала так, чтобы она встретилась с Маккивером. Во имя Тьмы, в какую извращенную игру ты играешь!? Это твоя месть? — нервный смешок известил о том, что выдержка Лиама далеко не так безгранична, как могло показаться.

На лице заклинателя читалась усталость, и ее тень оставила под глазами черные круги. Помятая одежда, слегка уловимый запах гари и благовоний говорили о недавно проведенном ритуале.

— Я отказалась от своей мести, Лиам, — холодно ответила Оракул, наблюдая, как морок восстанавливается по крупицам, возвращая к мнимой жизни то, что было утрачено очень давно.

Всего-навсего иллюзия. Злая шутка Рималли. Ему удалось изменить саму структуру плетения, так чтобы она не поняла и не узнала знакомую магию.

— Если бы ты не был поглощен своими безумными идеями, то давно бы это понял. Я уже говорила тебе, чего стоит опасаться.

— Думаешь, я поверю тебе? Что ты там говорила? Следом за Кхалессой придет сила, которая нас уничтожит? Что за бред? Могла бы придумать что-то поинтереснее.

Ответить провидица не успела, их разговор бесцеремонно прервали.

— Лиам?

Стефан стоял на пороге, сцепив руки за спиной.

— Что у тебя?

— Проклятого схватили, — он сообщил известие с таким самодовольством, как будто в этом была исключительно его заслуга.

Многоликая знала, что рано или поздно все так и будет, но от чего-то сердце гулко забилось, и ком подкатил к горлу. Она несколько раз глубоко вздохнула, прогоняя тревогу. В конце концов, Маккивер бывал и не в таких переделках. Он справится.

— А моя дочь?

— Мы пока не знаем, где она.

— Хорошо. Подожди меня в коридоре.

Как только дверь за Стриксом захлопнулась, Лиам повернулся к ней.

— Когда все закончится, я тебя отпущу. Чтобы ты не задумала, уже ничего не будет иметь значения. Ее не обмануть и не провести. Она будет подчиняться мне, как и Фенрир. А у присягнувших из страха лидеров семей больше не останется сомнений насчет истинного короля.

Провидица опустила голову и ничего не ответила.

Рималли хмыкнул и вышел. Обиженный мальчишка, попавший под влияние Братства и ставший тираном. Вот кем был Лиам Рималли. Он делал все для возрождения древней силы. Ослепленный и поглощенный безумной идеей, Лиам не захотел внять ее предупреждениям. Она знала, что так будет и теперь вся надежда на тех, чьи пути пересеклись благодаря ее стараниям.

* * *

Прогулки во внутреннем дворе были единственным развлечением Многоликой. Лиам не считал нужным держать свою «гостью» взаперти, но от конвоиров не отказался. Их было трое. Николай — инквизитор, которого оставил за себя Валентин, и двое смертных. Имен она не знала. На Николая не действовали разговоры, улыбки и прочие хитрости, коих в арсенале Многоликой было великое множество. Смертные оказались более сговорчивыми. Не пришлось даже утруждаться. Они были не прочь переброситься парочкой фривольных фраз с провидицей в отсутствие главного.