Проклятый абитуриент (СИ)

— Ладно, ребята, я пошел. Свидимся, — махнул я рукой.

Отойдя от парней, я задумался о своем и едва не дернулся, увидев тень, следующую за мной.

— Зиф, ты чего пугаешь-то?!

— Чего я пугаю? — удивленно посмотрел он на меня.

— Подожди, а ты не с ребятами?

— Нет, меня никто не звал, — пожал он плечами.

Наверняка о нем просто забыли. Этот долбанный палач, как призрак. Никогда не говорит громко, даже передвигается почти бесшумно. Вообще никак не проявляет своего присутствия. Да и в группе не сильно выделяется. И хоть нас поселили вместе, я до сих пор ничего не знаю об этом странном парнишке.

— Слушай, Зиф, а у тебя есть какие-нибудь предпочтения? Есть что-то, что ты любишь?

— Что я люблю… — он задумался. — Не знаю. Родных своих люблю. Наверное…

— Подожди, ну, а магию ты любишь?

— Нет.

— Как это? — опешил я от такого откровения. — Как можно не любить магию? Она ведь чудесна! Столько различных возможностей дает. Магия ведь везде! Магические лампы освещают дороги, магические фонтаны радуют глаз и позволяют напиться, когда жарко. Магические морозильники, различные артефакты. А это ночное свечение. Магия же прекрасна.

— Нет.

— Почему?

— Магия нужна, чтобы причинять боль. Магия — это огонь, страдания, муки. Магия — это смерть. Что прекрасного в такой магии? — он даже поежился.

Мы зашли в комнату и начали переодеваться в домашнее.

— Пойдешь купаться?

— Ага, — кивнул он.

Я закинул полотенце и мочалку на плечо, взял шампунь, мыло и вышел.

— Подожди, ты что, реально не получаешь удовольствия когда колдуешь?

— Нет, — покачал он головой. — Когда я начинаю колдовать, мозг вообще отключается. Мне кажется, это не я. Как будто во мне кто-то другой живет.

Какая знакомая история.

— Блин, это неправильно. Ну, вспомни, когда ты впервые смог колдовать? Вспомни первую руну, которая у тебя получилась. Разве у тебя не было восхищения, радости?

— Восхищения не было, — покачал он головой. — Радость была. Я радовался, что мне не причинят боль.

— В смысле? Кто? — удивленно посмотрел я на него.

— Мама, — пожал он плечами. — А что, тебе не причиняла боль мама, когда у тебя не получалось?

— Эм… боль… нет. Я… ну, я как бы сирота, хотя мои родители вроде как живы. В общем, когда я был маленький, родители отдали меня в приют. Я их хорошо помню. Помню, что у меня даже брат был старший. В общем, не было у меня родителей.

— Везет, — вздохнул он.

— В чем везет-то?! — если честно, его реакция сильно зацепила меня. — Знаешь, как они мне были нужны? Я был один везде и всегда. И даже когда мне было очень плохо, я ни к кому не мог обратиться за помощью. Может, у тебя и сложные отношения с мамой, но она ведь не бросила тебя. И любит наверняка, и поможет, когда тебе плохо. Она наверняка верит в тебя. А я… я никогда не мог ни на кого рассчитывать. Все смеялись надо мной. Такой маленький резерв…

Я даже и не заметил, как начал изливать ему душу. Не знаю, почему, то ли из-за того, что он, кажется, ненавидит свою мать, о которой я всю жизнь мечтал. То ли потому, что сам он как неживой. Пустой, словно и не с человеком говорю. И что самое странное, даже Ириан замолчал.

— Не знаю, — пожал Зиф плечами. — Я не знаю, что бы было, будь я один.

Мы зашли в соседние кабинки.

— Знаешь, ты не один такой. Многих бьют их родители.

— Бьют? Зачем?

— Ну как… если провинились. Ты же сказал, что тебя била мама.

— Нет, что ты. Мама ни разу и пальцем меня не тронула. Она причиняла боль магией. Знаешь, мы ведь истязатели, о боли мы знаем все. Мама могла каждый день в течение года причинять мне боль, при этом не повторившись ни разу. Она часто говорила, что если ты не знаешь, какую боль испытывает твоя жертва, то ты не сможешь ее сломать. Она учила меня причинять боль, изначально показывая ее на мне.

— А… отец?

— Мама говорит, отец ушел еще до моего рождения, правда, соседские мальчики утверждают, что она его съела. Знаешь, есть ведь легенда, что наш род ест людей. Мама говорит, это все ложь, но она каждый день приносила с работы мясо, и я не знаю, чье оно. Кстати, мы вчера ели жаркое из этого мяса.

Меня замутило. Я ведь заметил, что оно было каким-то странным…

Не переживай, это была конина.

Ты уверен?

На сто процентов.

Фух.

— Зиф, в жизни есть не только боль. В жизни много всего, и магию можно использовать по-разному.

— Мама говорит, что мне не нужно ее использовать иначе. Мы Истязатели. И должны уметь причинять боль, ну, еще немного лечить, чтобы жертва не скончалась раньше времени.

— Ну, ведь у тебя есть свое мнение. — Пожал я плечами, выходя из-под душа. — Ты ведь не обязан становиться истязателем. Ты можешь возразить маме.

Зиф резко остановился. Когда я обернулся, то увидел настоящую гримасу ужаса на его лице.

— Возразить… маме?

— Ну, да. Ты ведь можешь отказаться.

— Знаешь, пять лет назад она потребовала, чтобы я причинил боль нашей собаке Графу. Я всегда очень любил Графа. Он был таким ласковым… и я отказался…

— И что случилось?

— Собаки больше нет. А я… я чувствовал все, что чувствовала она. Боль, отчаяние… смерть…

Я замолчал. Если честно, в моей голове не было ни одной мысли, способной переубедить его.