Проклятый год

Голливуд остановился, как только вышел с каменной россыпи, дождался появления Прайса и остальных путников, вскинул руку и крикнул: «Сюда! Правильно идете!»

Эрин замешкалась, но тут же догнала Кэма — тот даже не успел ее окликнуть. Он мысленно похвалил подругу.

От сарая лыжного патруля рядом с лифтом № 12 остались лишь бетонный фундамент да каркас из стальных прутьев — все ценное давным-давно ободрали во время набегов. Каждый клочок подходящего материала был доставлен на вершину и пущен на строительство хижин. Глядя на обглоданный скелет сарая, Кэм испытывал странное грустное удовлетворение.

Они сделали все, что могли.

Отец взял их в горы только раз — похвастаться детьми перед коллегой по работе. Белым коллегой. Мальчишки сходили с ума, по десять часов в день катались на санях, бросались снежками, а папа с гордостью фотографировал их игры. В конце недели он раскошелился на прокат горных лыж и билеты на подъемник.

Кэм быстро потерялся в сутолоке «лыжных яслей», хотя, оглядываясь назад, мог сказать, что отчасти сам к этому стремился. Соревнование между четырьмя братьями не прекращалось ни на минуту, даже если это была поездка на велосипеде в магазин за молоком. Кэму всегда хотелось побыть наедине с собой. Двое старших обычно держались вместе, а самый младший, Грег, в свои три с половиной года чаще бывал обузой, чем помощником.

Двое старших братьев уже с утра накручивали друг друга и, выйдя на склон, тут же бесшабашно бросились вниз, еще не научившись делать повороты или тормозить. Съезжая по прямой, они вскоре налетели на шестилетнего блондинчика и провели остаток дня в кабинете лыжного патруля.

Кэм вернулся к машине поздно вечером, дрожа от холода и возбуждения, и радостными рассказами о собственных успехах привел братьев в бешенство. Весь следующий день они дулись и не разговаривали. Эта маленькая победа только усилила желание Кэма всерьез заняться горными лыжами.

Однако во второй раз он встал на лыжню лишь в пятнадцать лет, после того как один из его друзей обзавелся водительскими правами. Отец тогда уже лежал в больнице. Отпрыскам Нахарро было наказано устроиться на работу в свободное от школы время, как только перейдут в старшие классы, но Кэм еще до наступления февраля просадил все сбережения на лыжный инвентарь, не отложив достаточно денег на совсем не лишние подготовительные курсы. Ему нравились альпийские ландшафты, полное подчинение силе тяготения, но больше всего его привлекала самодостаточность горнолыжного спорта — ни тебе соперников, ни зрителей, ни подсчета очков. Ты один, и все — твое.

В течение года после окончания школы, будучи уже неплохим, хотя и не искусным пока лыжником, Кэм отработал семь месяцев в мозгосушильном справочном центре и даже был выдвинут на повышение, но в декабре уволился. В тот сезон он откатал шестьдесят один день на девяти разных базах. Каждый вечер подросток прикладывал лед к натертым до крови дешевыми ботинками голеням, отчего днем ходил враскорячку, как ковбой. В марте с большого пальца на левой ноге отвалился ноготь, но Кэму все было нипочем. От мастеров пудры он наслушался немало хвастливых историй о подобных травмах.

Кэма в конце концов приняли на ставку оператора лыжного лифта. Он выходил на работу каждый день, чего нельзя было сказать о большинстве «трудяг» Пимежа, и тогда ему дали место в группе обслуживания трассы. Ребята эти часто устраивали попойки, начальство в ответ урезало им зарплаты и премии, из-за чего вакансии заполнялись плохо.

На следующий год в Пимеже разогнали лыжный патруль — опять появилась масса новых должностей. Кэм не упустил своего шанса.

…Группа подошла к лифту № 12. В небе наезжали друг на друга облака, воздух был неподвижен. Кресла перестали терзать уши пронзительным скрипом. Казалось, подъемник, притаившись, ждал их появления.

Недобрый знак. И почему так тихо?

Кэму показалось, что весь внешний шум переместился прямиком в его голову. Спускаясь рядом с будкой смотрителя по насыпи, которая зимой служила для выхода пассажиров из лифта, и он, и Эрин не сговариваясь посмотрели вверх, на вереницу кресел. Эх, если бы подъемник работал… Ничего не поделаешь — придется идти пешком.

Слитую с резервного движка солярку обитатели вершины сожгли за месяц.

Пытаясь спастись от чумы, большинство, включая Хатча, рванули на восток, в Неваду, выбрав худший из вариантов. Когда в новостях передали, что люди, кажется, могут выжить на высоте более трех тысяч метров, на пике Медвежьем осталось человек триста. Сьерра уже третий день была охвачена снежным бураном.

Кэм сидел на высоте 2280 метров один в двухэтажной квартире с телевизором и телефоном. На четвертый день после полуночи его разбудили иголочные уколы в левой руке.

Он попытался дозвониться домой еще раз — все линии были заняты.