Проклятый горный дикий край

— Ты вообще-то сам начал этот разговор, камрад, — пожал плечами Анатолий. — Не я. Но можешь сходить к девушкам… там есть одна по имени Валентина… поспрашивай ее. Она из тех самых комсомолок… много интересного расскажет о нравах коммунистических бонз. Хотя может и не расскажет — побоится, все же ты немец… В общем накосячила по своей комсомольской линии, то ли план не выполнила, то ли не перевыполнила, как запланировано другим планом было… ну ей ее начальник и предложил все простить… за совместную… помывку в баньке. А там и дальше двинуть по карьерной лестнице… подталкивать так сказать… и чем толкач ее стараниями окажется тверже и чаще будет таковым, тем выше она взлетит. Да вот только подох ее начальник во время очередного такого субботника, не выдержало сердечко у старого коммуниста, растратил здоровье в борьбе за всеобщее счастье… усердной оказалась Валенька, даже слишком… заездила сердешного… скача на его толкаче. С карьерой у нее после этого что-то не задалось, с новым начальством общего языка не нашла, то ли не в его вкусе оказалась, а может своя кандидатка для совместных банных утех имелась с толканием оной наверх, ну потыкалась-помыкалась в попытке найти себе другого толкача и в итоге завербовалась сюда. С толкачами тут все хорошо, но в итоге решила плюнуть на это дело и просто заработать.

Немец сел обратно, буквально рухнул как подкошенный.

— Нас переиграли Гельмут… экономически, но главное — идеологически. Это надо признать. Ибо с признания того, что ты болен, поняв в чем заключается болезнь, можно начать процесс исцеления. Практически вся научная и культурная интеллигенция оппозиционна к власти. Кухонные разговоры в домах простых людей… Молодежь откровенно молится на Запад, шмотки, музыка, образ жизни, типа свобода. Наша власть словно специально при этом показывает фильмы, прославляющие жизнь на Западе, не показывая ее грязной изнанки. Да, ЦРУ сработало очень тонко и грамотно, воспользовались нашими грубейшими ошибками, что творят засевшие в Идеологическом отделе закостеневшие ретрограды, тут мы тоже виноваты, это отрицать глупо. Опять же, не знаю как в ГДР, но у нас словам произносимых с трибун верят только клинические идиоты. Да и как им верить, если в эти слова не верит даже тот, кто их произносит? Идет тотальное моральное развращение. Журналы с голыми тетками, кассеты с «дас ист фантастишь». Как ты думаешь, кто главный потребитель всего этого? Да те, кто может достать, через выезжающих за границу, то есть элита. Все эти комсомольские вожаки, они вкусив запретного плода, теперь хотят жить как на Западе, ни в чем себе не отказывая и не боясь, что их за эти маленькие радости жизни возьмут за жопу, риск чего все еще сохраняется… они хотят избавиться от этого страха. Как думаешь, что произойдет, когда они возьмут власть в руки?

— Ничего хорошего…

— Верно. Мы сольемся как дерьмо в сортире. Увы, но этого уже не изменить. Осталось лет пять-семь пока еще старые пердуны все не передохли… Вот вы еще можете, наверное, устоять, хоть и не факт.

— Как⁈

— Конкретного плана я тебе конечно не скажу. Просто не знаю вашей внутренней обстановки, на слуху только побеги в ФРГ, Стену построили не просто так…

Гельмут Вирт насупился.

— Но если у вас еще есть резервы верных камрадов, настоящих бойцов как твои парни, то их стоит задействовать прямо сейчас. Через пять-семь лет и вам будет поздно что-то менять, протестное движение наберет силу снежной лавины и просто сметет Стену. Придется действовать жестко. Кому-то придется стать вторым Пиночетом и буквально перетрясти все государство, при этом вывернувшись мехом внутрь, но повысив благосостояние граждан до сравнимого на Западе с проведением качественной пропаганды, мягкой и ненавязчивой, а не как сейчас… Да, у вас еще это может получиться просто за счет небольших размеров государства и меньшего количества людей. Ваше ШТАЗИ еще не прогнило, как наше КГБ с «национальными кадрами». Твои ребятки станут его гвардией… Ну а если не сможете, то… сам придумай, что с вами сделают западные немцы, не ошибешься.

— Хм-м…

Командир батальона «Вилли Зангер» посидев несколько минут с задумчивым видом, что-то осмысливая, еще раз медленно осмотрелся по сторонам и… его глаза стали медленно расширяться, а брови ползти на лоб.

Анатолий с легкой усмешкой смотрел на процесс озарения, что отражался на лице собеседника.

— Да, камрад… я тоже готовлюсь к тому дню, когда дернут за веревочку и мы с шумом сольемся, и весело потечем по канализационным трубам. Это все бревнышки моего будущего плота, на котором я стану выплывать из потока дерьма.

Гельмут Вирт ничего не сказал, только пристально глянув в глаза Киборгина, резко кивнув, ушел к своим бойцам, а Анатолий со своими людьми продолжил тренировку.

35

Ба-бах!!!

Мощный взрыв прогремел впереди колонны.

Уже второй.

В первый раз громыхнуло под минным тралом изрядно его повредив и пришлось потратить несколько часов, чтобы восстановить его функционал. И вот опять, не проехали и пяти километров.

Начался интенсивный обстрел.