Проклятый горный дикий край (СИ)

— Мог бы… да не смог бы, — вздохнул Киборгин. — Думал уже об этом. Пусть это прозвучит высокопарно, но на чужбине я просто стухну, деградирую как человек, зная, что тут будет происходить. Не смогу смотреть безучастно. Я неразрывно связан с Родиной… и если я могу что-то изменить, а я могу, по крайней мере попытаюсь, то значит — должен. Я буду рвать врагов, жестоко и беспощадно… будут пытаться убить меня и если ты пойдешь со мной, то должна будешь к этому готова… На этот случай у тебя будут инструкции во что вложиться, деньги на такой случай в банке будут лежать, и во что ни в коем случае соваться нельзя, так что не пропадешь.

— Не говори так…

— Это жизнь. Но, тебе нужно быть готовой не только к моей смерти, но и к тому, что тебе придется самой наложить на себя некоторые ограничения в личной свободе, быть под постоянным приглядом охраны… и все равно это не может послужить гарантией безопасности. Так что очень хорошо подумай стоит ли во все это ввязываться.

Снова повисла тяжелая тишина. Долгая. Тягучая.

— Толя…

— Я понимаю, что это все звучит как дикий бред душевнобольного, но давай дождемся одной даты, не так уж долго осталось, и тогда станет ясно, видел ли я бред, сгенерированный травмированным мозгом, либо же… я действительно в какой-то момент подключился… к чему-то и видел будущее. В конце концов мозг штука темная, не изученная, и какими он обладает способностями никто толком не знает. Слышал версию, что в повседневном ритме жизни работает лишь десять процентов и вдруг в тот миг он вышел на режим вех ста?

— А что за дата?

— День милиции, в этот день в моем видении умер Брежнев.

— Кх-м… — поперхнулась девушка. — Да уж… дата слишком конкретная для бреда.

— Да. И если Брежнев не умрет в этот день, значит я больной на всю голову и мне нужно в дурку.

Посмеялись, но не слишком весело.

— Расскажи еще о будущем…

И он стал рассказывать. Об ощущении беспросветной безнадеги возникшей в начале девяностых, когда казалось что все, конец… о войнах, об интернете, о фильмах, музыке, о гендерной повестке, о том как вроде все начало налаживаться и тут учудили окраинцы продавшиеся западу за кружевные трусики… но вместо кружевных трусов получивших женские бронежилеты… и неизвестно, что он не успел увидеть ибо все шло ускоряющимся темпом к Третьей Мировой. И это тоже надо изменить… любыми способами.

Говорил до темноты, а потом Вера коснулась его губ своими губами…

— Иди ко мне…

26

С заключением контракта с Министерством Обороны для работы в Афганистане у Веры не возникло особых проблем, ибо с гражданским персоналом до сих пор наблюдался некоторый дефицит, требовалось восполнять гибель сотрудников, раненых и просто заболевших, да просто «залетевших» в конце концов. В общем текучка кадров было сильной.

После чего Анатолий с Верой заглянули сначала к родителям Киборгина, а потом и к ее. Далее заехали в гости к Спицину в Свердловск. У старшины милиции все оказалось под контролем, причем во всех смыслах этого слова.

— Все сколько-нибудь значимые молодежные группировки под нашим влиянием.

— Отлично. Денег хватает?

— Более чем.

— Что по детским домам?

— В них пока залезть не получается, нужны воспитатели с педагогическим образованием, но я пока придумал другой метод воздействия на потерявших берега руководство.

— Это какой же?

— Террор этого руководства и воспитателей. Типа есть банда бывших воспитанников, что мстят «за все хорошее» и требуют выполнения своих служебных обязанностей от сих, до сих. Беспредельщиков поломали так что они теперь по больничкам будут кантоваться, а новым лидерам денег на мелочевку подкидываю, но в обмен на нормальное поведение. Пока так.

— На данном этапе нормально, — одобрил Киборгин.

Хотя, как считал Анатолий, то, что до сих пор существует такое явление, как детские дома, это позор Советской власти. Для начала все эти секретари горкомов, обкомов и прочих «омов», а также всяческие парторги должны были усыновить по два-три ребенка, каждый депутат должен был взять по ребенку, все эти министры и прочие, кто получил от государства высокие посты, а значит и причитающиеся им социальные блага, тоже взяли бы по детдомовцу… глядишь и решился бы вопрос.

Вот до чего Анатолий терпеть не мог Сталина, но вот у него и его сподвижников были приемные дети, а вот у нынешних правителей их почему-то нет. Слишком далеки они стали от народа…

И вот Ташкент.

— Постарайся не отходить от меня далеко, — сказал он Вере.

— Хорошо, — кивнула она, будучи в курсе о неблагоприятной обстановке в приграничной с Афганистаном зоне, причем опасаться надо не только местных, но и как бы своих, что иной раз хуже врагов, потому как от своих подлости не ждешь.

Сразу улететь на место не имелось возможности. Потому как их разделили бы по разным пунктам назначения и чтобы решить вопрос с нужным назначением для Веры, пришлось задержаться на несколько дней. Поселиться при этом пришлось в общежитии.

Тут под вечер к нему прибегает Вера.

— Толя… кажется там тот самый случай! В соседнюю комнату завалилось пара прапорщиков и уговаривают девочек выпить!