Проклятый город

— А не знаю. Не заметили, да и все тут. Я стояла за стойкой, за кассой. Они зашли. Кто-то сказал: «А, вон она!» — или что-то в этом духе, не помню. Ну, они навалились, а я им и предложила. Вообще-то они сами намекнули. Один схватил бутылку и говорит: «Ну, мать, что делать-то будем?» И смотрит так, с намеком. Ну, я открыла кассу и спрашиваю, как поймем друг друга, там… Он говорит, поймем, мол. Я ему деньги, а они меня — хвать! А Сэм-то сообразил быстро, прыг за столик и ну уминать нее, что там было. Я их спросила, можно, мол, рассчитать посетителя… ну, они позволили. Да и все, пожалуй. Забрали они меня.

Кен Корнинг плотно сжал губы.

— Тогда придется признаваться.

Она пожала плечами.

— Дело ваше. Я не знаю. Я все сказала. Я думала, Сэм меня вытащит.

Кен снова застучал пальцами по столу.

— Послушайте, есть в этой истории что-то странное. Нужно копнуть поглубже. У вас, похоже, нелады с городским начальством. Так?

Она снова пожала плечами. Не знаю, мол, не ведаю.

— В общем, пока помалкивайте, — распорядился Корнинг. Кто бы о чем ни спрашивал, молчите. Отсылайте ко мне. Ваш адвокат — мистер Корнинг. Нетрудно запомнить.

— Угу.

— Я попытаюсь пробить освобождение под залог. Сможете осилить залог?

— Сколько?

— Может быть, три тысячи.

— Нет.

— А две?

— Пожалуй.

— Или собственность в заклад за залог?

— Нет. Только наличные. Заведение арендуем. Раньше окупалось. Сейчас туго идет, гораздо хуже.

— Ладно. Не забудьте, ни с кем ни слова. Я посмотрю, что можно сделать.

Надзиратель оторвался от стены.

— Пошли, — механически приказал он женщине.

Дон Грэйвз, помощник окружного прокурора, на которого свалилось дело «Народ против Эстер Паркс», несмотря на свои тридцать с небольшим, уже почти облысел. Обличьем он напоминал испуганного муравьеда: вытянутый вперед острый нос, круглые удивленные глаза без ресниц и, казалось, без век. Нос и глаза Дона Грэйвза повернулись в сторону Кена Корнинга, и помощник прокурора, излучая доброжелательность, произнес:

— Нет, обвинение останется прежним. Она пыталась предложить взятку полицейскому. Преступление серьезное, она должна за него ответить.

Кен был терпелив.

— Не так-то легко будет протолкнуть это обвинение. Вы не хуже меня знаете, что ее спровоцировали на предложение взятки. В жюри присяжных двенадцать человек, и иные из них не захотят упрятать за решетку женщину за то, что она торговала спиртным и коп протянул ей открытую руку. Смазать эту руку — в этом нет ничего преступного, это естественная жизненная реакция нормального человека.

Помощник прокурора облизнул губы кончиком очень светлого, казалось, прозрачного языка.

— Уголовный кодекс придерживается иного мнения.

Кен Корнинг нахмурился.

— В уголовном кодексе много чего наговорено, как и в конституции.

Дон Грэйвз согласно кивнул и отвернулся, но Корнинг не отставал:

— Насчет залога. Если снизить сумму до тысячи наличными, она внесет залог.

— Вы же слышали, что сказал судья. Десять тысяч налом или залоговое обязательство на двадцать тысяч.

— Какого дьявола! — вспыхнул Корнинг. — Вы ее приподносите, как убийцу или вооруженного грабителя. Как будто не знаете, как ваши копы падки на взятки. Думаете, присяжные столь наивны, что не удивятся, с чего вдруг такая добродетельность в вас проснулась. Йорк-сити — белая ворона, город неподкупных!

— Закончил? — спросил Грэйвз.

— Нет!

Тягучий и бесцветный голос Грэйвза остановил Кена Корнинга на полпути к двери.

— Послушайте, Корнинг.

Кен остановился.

— Тащите ее немедля в суд с признанием, и я запрошу минимальный срок.

— Срок? Не штраф?

— Только срок. К черту штрафы.

— К черту вас всех! — рявкнул Корнинг и хлопнул за собою дверью.

Хелен Вейл уже получила дневные газеты.

— Новости? — улыбнулся ей Кен, входя в офис. Принимая газеты, он коснулся кончиков ее пальцев, еще раз улыбнулся и погладил женскую ладонь.

— Молодец!

— С чего вдруг? — удивилась она.

— Не знаю. Просто так.

— Как подзащитная?

— Тоже не знаю. Курам на смех. Они ее рядят в медвежатники или убийцы. Этот шарик от пинг-понга с глазами хорька, Грэйвз, велел мне заставить ее признать вину и пообещал за это минимальный срок.

Хелен Вейл ужаснулась:

— То есть упечь женщину за решетку за то, что она сунула копу пару баксов?

— Именно так.

— И что вы ему ответили?

Корнинг ухмыльнулся:

— Мой ответ ему, драгоценнейшая, не для ваших маленьких перламутровых ушек.

Он прихватил газеты и вошел в кабинет. Уселся в кресло, взгромоздил ноги на стол, открыл спортивную страницу, просмотрел заголовки, вернулся на первую полосу.

Телефон.

— Беру, Хелен! — крикнул он и схватил трубку, не выпуская из другой руки газету.

Тонкий голос Сэма Паркса не дождался его «алло».

— Корнинг, адвокат?

— Да, слушаю.

— О'кей. Это Паркс. Я по поводу жены. Слушайте, я знаю, почему они на нее взъелись. Не по телефону. Сейчас к вам приеду, не уходите.

— Жду.

— Бегу! — прозвенело в трубке, и Кен услышал щелчок разъединения.

Хмурясь, Корнинг вернулся к газетам. Взглянул на часы: пять минут четвертого. Сквозь открытое окно доносится уличный шум, проникают пряные запахи позднего лета.