Проклятый город. Однажды случится ужасное...

Девочка уже развернула листки, когда Одри резко оторвала ее от чтения. Ученица густо покраснела — это был яркий пурпурный оттенок, свойственный только рыжеволосым людям.

— Э… я…

Одри спокойно приблизилась к ней, по пути заметив отчаянное выражение лица Бастиана и внимательный взгляд Манделя.

— Я хочу посмотреть, что ты так внимательно читаешь… Это, судя по всему, гораздо интереснее трилогии Марселя Паньоля?

Прекрасные зеленые глаза Опаль широко раскрылись, в них промелькнула паника, и это усилило любопытство учительницы, хотя одновременно вызвало и легкую тревогу. Опаль взглянула на листки, потом на Бастиана, словно спрашивая: что делать? Но от мальчика было бесполезно ждать ответа: он выглядел совершено растерянным.

— Или ты сама прочтешь нам это вслух, чтобы все могли услышать? — спросила Одри, не повышая голоса.

Тяжелый вздох. Злобный взгляд с обещанием мести. Захлопнутая книга. Протянутые листки.

Одри медленно развернула их. Первые же строчки глубоко поразили ее: жюль умер, ему было полтора года, он не умел ни читать, ни писать, ни говорить… — Я знаю, что Жюль умер. Я Жюль. Я попал под машину. Под «Мерседес»… Темно-синего цвета. Я уверен: каждый раз, когда ты видишь такую машину, ты думаешь обо мне.

И дальше:

Мне бы не стоило быть здесь, но… так нужно. Мне нужно было прийти. Вместе с остальными.

Одри боролась с желанием продолжать чтение — чтобы не добавлять себе лишних проблем. Она узнала распечатку интернет-диалога в ICQ. Жутковатого диалога, если учесть, что как минимум один из участников был мальчиком двенадцати лет…

Я Жюль. Я попал под машину.

А что говорила Каролина Моро о смерти своего второго сына?.. С ним произошел несчастный случай… Он попал под машину… Значит, речь шла о брате Бастиана?

жюль умер, ему было полтора года, он не умел ни читать, ни писать, ни говорить…

Она вздрогнула. Потом снова сложила листки. Быстро обернулась к Бастиану и успела заметить в его глазах то же самое выражение, что и после привидевшегося ему кошмара.

Она вернулась к своему столу и попыталась продолжать урок: «Итак, сейчас я расскажу вам о причинах, побудивших Мариуса уехать…» — но мысли ее были далеко. Она любила свою работу и пыталась увлечь учеников литературой, для чего разнообразила программу, вводя в нее темы «Дружба», или «Война», или «Детство», — это казалось ей более интересным, чем сухой анализ того или иного текста. Но сейчас она говорила почти автоматически.

Жюль умер… Я Жюль…

Продолжая говорить, Одри снова перехватила взгляд Манделя — в его глазах сквозило необычное для него спокойствие, и вообще вся его былая нервозность словно куда-то подевалась. Он смотрел на нее уверенным взглядом человека, который знает.

Что вообще происходит в классе?

Одри понимала, что какие-то элементы головоломки от нее ускользают. Она не найдет объяснения до тех пор, пока не выяснит, как фирма «Гектикон» стала поручителем Бастиана при зачислении в лицей. До сих пор Одри мало что узнала, и все нити вели к Антуану. Но в последнее время она избегала Антуана и не отвечала на его звонки и эсэмэски. Однако сейчас ей как никогда важно было узнать причины зачисления Бастиана Моро в «Сент-Экзюпери».

Собирая вещи после урока, она краем глаза наблюдала за Опаль и Бастианом. Девочка выглядела смущенной. Она что-то говорила Бастиану, который молча укладывал книги в рюкзак, видимо, не желая ни о чем разговаривать в присутствии учительницы.

Когда он был уже у двери (Опаль вышла чуть раньше), Одри его окликнула. К этому времени класс почти опустел. Плечи Бастиана на мгновение приподнялись, как при глубоком вздохе. Потом он с обреченным видом, словно осужденный на казнь, подошел к ее столу. Бастиан выглядел почти комично — в джинсах не по росту, с бессильно повисшими, болтающимися руками. Но у Одри не было никакого желания смеяться.

Она показала ему сложенные листки.

— Кажется, это твое.

Никакого ответа.

— Ты не хочешь со мной об этом поговорить?

Мальчик отрицательно покачал головой, даже не пытаясь что-нибудь соврать. Они уже покинули территорию, где преподавательский авторитет Одри еще мог иметь силу.

Она протянула ему листки. Бастиан уже поднял руку, но она убрала листки. Она не могла отпустить его в таком состоянии…

— Жюль… это ведь имя твоего младшего брата?

Он нехотя кивнул.

— Но это, конечно, не он писал?

Наконец Бастиан поднял глаза и в упор посмотрел на учительницу.

— Я не знаю, кто это писал, — сказал он.

И уже с явным нетерпением протянул руку за листками. Пораженная его ответом, Одри сдалась.