Проклятый или небеса в его глазах (СИ)

Что-то вдруг в нем изменилось после моих слов. Он напрягся всем телом, хоть и продолжал чисто механически передвигать ногами, поднимаясь по лестнице. Пальцы на руках, удерживающих меня, дёрнулись, сжимая до боли.

— Ай… — пискнула я.

Он тут же взял себя в руки и кажется ускорился.

— Что? — протянула я вопросительно, пытаясь заглянуть в его глаза, но он стал вмиг самим воплощением задумчивости. Только разве что руки у лба не хватало для пущего эффекта.

— Что ты знаешь о Великом драконе? — спросил он после небольшой паузы.

— Ну наверное то, что он есть. Действительно есть, а не является предметом фантазии или веры. У него есть ….мммм…. жена.

— Мия, его мирайя. Не жена. Жены это совсем другое.

— Другое?

— Да, другое.

— И что же? — не знаю почему, но такой поворот в разговоре мне совершенно не нравился.

— По функциям, которые выполняют человеческие женщины и женщины некоторых других народов становясь женами они похожи на наших султ. С единственным исключением, ребенок у дракона может родиться только от мирайи.

Функции….

Выполняют….

Султы…

А мирайя кто? Что? Инкубатор для маленьких дракончиков?

Возмущение, гнев захватили меня целиком и полностью. завозившись в его руках я вынудила его тем самым поставить меня на ноги. Иначе я могла просто вывалится, несмотря на крепкие руки моего дракона.

— Что такое? — магический светлячок осветил его нахмуренное лицо и сверкнувшие неестественным светом голубые глаза.

— И кто я для тебя?

— Моя душа, — тут же ответил он.

Самый честный на свете пионер.

— Твоя душа…. Или инкубатор? Свиноматка для твоих маленьких дракончиков? Бесправное существо за которое все и все решают, которое запирают, ограничивают…. — начала распаляться я. Почему начала… я вся в огне.

— Ты все неправильно толкуешь… Если бы ты потрудилась узнать о нравах этого мира, то поняла…

— Потрудилась… Поняла? Охххх… А все так прекрасно начиналось…. — фыркнула злобно я и устремилась вперед, вверх по лестнице, сканируя ментально пространство. Это прием который с таким трудом давался мне в лесу вокруг хижины, сейчас давался непривычно легко.

— Адалин, — позвал меня, с легкостью преодолевший разделяющее нас пространство мужчина.

Я молча продолжала подниматься. Впереди замаячил тусклый свет. Видимо скоро я выберусь из этого темного лестничного коридора. Злость и обида кипели во мне. Мне хотелось убежать подальше, а лучше послать на небо за звездочкой, лесом с медным тазом и глубокие непроходимые дали. О чем я только думаю…. Уши развесила, как нимфоманка подсела на это тело. На его запах, смазливую мордашку. И что в итоге…. Судьба инкубатора. Это все что меня ждет….

— Адалин! — терпение не его добродетель.

Он схватил меня за руку и заставил остановиться. Было больно. Зашипев, я попыталась выдернуть руку, но не вышло. Хватка стала не такой болезненной, но все такой же крепкой.

— Мне больно.

— Все еще больно, — еще больше расслабил пальцы, но не отпустил.

— Все еще.

— Хм… — он прикрыл глаза, видимо пытаясь почувствовать меня, я даже почувствовала легкое касание к своему сознанию. Но совершенно не была готова к такому контакту. Потому его встретил весьма мощный щит, способный не только защитить от касания, но и ударить в ответ на него.

Не ожидая такой «подставы» он отпустил мою руку и зажмурился.

— Не смей никогда делать мне больно. Никогда, слышишь? Я не твоя игрушка, я не инкубатор для драконов, не сокровище, не кукла и принадлежу себе и только себе прежде всего. Я не ВЕЩЬ! Плевать мне на ваши устои и традиции. Напоминаю тебе, если ты вдруг забыл, я призванный маг с определенной целью, для которой призвана. И сдается мне, она не заключается в том, чтобы меня использовали …. Так!

— Что ты несешь? — прорычал он, но более я его не слушала, топала целеустремленно к свету.

Только вот свет быстро померк. Меня окутала тьма. Знакомая тьма. Та, что ластилась ко мне в тронном зале. Меня в миг словно окутало коконом силы, весьма доброжелательной силы. Грозный рык Деймона утонул в шипении, что она издавала. Потом был рывок, желудок подпрыгнул, ухнул вниз и тьма рассеялась, полностью растворяясь в свете, что источали белоснежные стены зала, в котором был заключен мой друг Шеян.

Все еще пылая от праведного гнева я мерила шагами совсем не темную темницу моего учителя и друга, что все так же был не многословен. Не смотря на то, что он нарушил обет молчания. Сейчас он сидел на том, что служило ему постелью все это время. Весьма не мягкий на вид тонюсенький матрац и сшитое из кусков ткани лоскутное одеяло. Все как всегда было аккуратно заправлено. Он сидел и крутил в руках деревянную заготовку, примериваясь к ней.