Проклятый или небеса в его глазах (СИ)

Скинув где-то в углу шляпу и плащ, он скрылся в светлом проеме, оставив меня в сумраке широкого и заваленного садовым инвентарем коридора.

Через несколько минут я уже сидела на печке в сухой мужской одежде, вязанных шерстяных носочках, что доставали мне до колен и пила что-то горячее на травах. Сидела и разглядывала место, в котором оказалась. А напротив меня на крепком табурете сидел чистенький бородатый мужичек в очках. Он рассматривал меня.

Начнем, пожалуй с места. Знаете, всегда удивлялась, как это красочно описывают избушку Бабы-Яги. Плошки там глиняные, котлы, пучки трав, стол, стул, печка да занавески в горошек. Ну, вообщем почти. Почти, если бы не большой письменный стол у окна, внушительная книжная полка, чистая белая скатерть на небольшом столе у печки. Деревянная кровать под ставшим мне уже привычным балдахином из выцветшей зеленой ткани. Все чисто и аккуратно. Да веточки, да сушатся, но кажется все в строгом порядке. И если раскрыть шкаф в углу, вещи наверняка по линеечке сложены. Пугающая педантичность в такой вот избушке посреди лютой непогоды.

— маньяк? — выдала я первую оформившуюся после осмотра помещения мысль.

— агроном, — пожал мужичек плечами.

— агроном, — протянула я в легком замешательстве. Вообще в принципе это сейчас стандартное мое состояние.

— а ты? — потер он руку об руку, чем заставил меня втянуть голову еще больше в плечи.

— нет. в смысле не агроном.

— ммм… ясно. Жаль, — вздохнул.

Что-то не клеится у нас разговор.

— Семен Васильевич Потронов, кандидат микологических наук, — представился привстав мужичек, — в прошлом. А сейчас…. Лесничий и некромант. Тьфу их упырей.

— каких наук? — разум мой зацепился за первое непонятное слово, упустив все остальное.

— микология — наука о грибах, — повторил терпеливо Семен Васиьевич, — а вы, барышня?

— Адалина Анатольевна Мирная. Оконченное высшее. Педагог-психолог. Секретарь. Была. Работала до…..

— ммм…жаль не агроном, — тяжко вздохнул он.

— наверное.

— а тут? Некромант?

— не, — пожала плечами, — менталист. Как говорят.

— телекинез? — нахмурился дядька

— немного.

— ммм…. Еще что? Ну, чтоб я был в курсе.

— мирайя, — голливудская улыбка спасет мир, но не сегодня.

Дядька скис.

— конец спокойной жизни. простите барышня, п….ц.

В этот момент я решила выложить уже информацию до конца.

— мирайя Проклятого дракона. Он хотел спрятать меня в каком-то доме Дев, но дамочка, назвавшаяся Мией вмешалась, и вот я тут. Извините.

— ну …., - вот тут я поняла, что ругаться не умею.

Выплеснув весь запал дядечка тяжко вздохнул, поднялся и через несколько минут уже попивал что-то очень крепкое, закусывая огурцом и грибочками. Ел и молчал. Он молчит и я молчу. В мысли его даже заглядывать не хочу, вместо этого разглядываю витиеватые узоры на деревянных половицах. Ищу закономерности, симметрию.

— мысли читаешь? — нарушает тишину.

— сейчас стараюсь не делать этого.

— спасибо и на том. Ладно, барышня, ложись спать. Кровать свою тебе не уступлю, а печка твоя. Выпей это, а я пока пойду, тряпки твои шикарные выжму. Толку от них тут как от козла молока. Это поможет тебе уснуть быстро и без снов. Дракон твой искать тебя будет. Через связь будет. А мы скроем. Сильный он, в магии поднаторел. Знаю я его. А как иначе, равновесие соблюдаться должно… дык мы его не магией, а матушкой природой. Скажи мне, обиделась на него?

— есть такое, — сама не понимая почему, но слезы накатили и нос подвел.

— Знаю я какие они, драконы и какие у них порядки. Ох моей Анфисы Палны на них нет. Видать потому Мия и подсуетилась. Мы с тобой, девочка, лишь игрушки в руках их богов. Запомни.

Вздохнув, он протянул мне маленькую рюмку и вышел из единственной комнаты домика в сени. А я… только голова коснулась подушки, тьма поглотила меня. Спасительная тьма.

13.

Как-то меня вместе с другими ребятами отправили в пионерский лагерь, лагерь спортивного отдыха. Хоть некоторые учителя были против именно моего посещения этого места. Боялись видимо, что я запятнаю их и так не безупречную репутацию своим не совсем правильным поведением. Но как не странно в тот раз я была образцовым ребенком. С головой окунулась в жизнь лагеря и была везде, где меня готовы были принять в игру, занятие или мероприятие. Где обычные городские ребятишки жили и оздоравливались в деревянных домиках на лоне природы. Счастливое, безмятежное время.

Вот и сейчас даже не открывая глаз, я чувствовала практически то же. Стрекотание зазевавшихся насекомых, трели птиц, легкий ветерок, гуляющий по крыше и запах влажного от прошедшего ночью дождя дерева, согретого выглянувшим солнышком. Обняв подушку, я вдохнула ее аромат. Травы, дерево, перья. Чихнула и открыла глаза.

Все верно. Лежу себе на печи. Как Иванушка из сказки. Внизу на покрытый тряпичными вязаными ковриками рассыпались блики солнечного света, создавая волшебный живой узор, руководит которым притаившаяся за окном веточка дерева. Красиво.

На столе у печи стоит кружка и лежит записка.

— «кто не работает, тот не ест», — вслух прочла я и хмыкнула, — мне тут понравиться.