Проклятый из рода Распутиных (СИ)

Я подошёл к ней и взглянул на привинченную к гробу латунную табличку: «Валерий Степанович Рябушинский» плюс годы жизни. Всего пятьдесят три года было отцу Василисы, когда его взорвали на мосту. И здесь он покоился примерно два. За это время тело, конечно, разложилось и представляло собой нелицеприятное зрелище.

— Нужно вытащить гроб, — сказал я. — В нише его не открыть: она слишком низкая, крышку будет не поднять. Придётся тебе мне помочь.

Девушка кивнула.

— Готова? — спросил я.

— Да. Давай это сделаем.

Мы взялись за ручки и потащили гроб на себя. Ох, и тяжеленный же! Пришлось повозиться, прежде чем он грохнулся на выложенный каменными плитами пол.

Василиса испуганно вскрикнула.

— Спокойно! — сказал я, опускаясь на корточки. — Всё в порядке. Думаю, тебе лучше уйти. Не стоит смотреть.

— Почему?

— Тело за два года сильно разложилось.

— Ничего оно не разложилось! — девушка опустилась рядом со мной. — Это антистазисный саркофаг, — она сдвинула на крышке небольшую панель, под которой оказались кнопки. — Я настояла на том, чтобы поместить отца в такой. Сразу решила, что однажды найду того, кто согласится его воскресить, — с этими словами Василиса ввела код.

Щелкнули замки, и крышка приподнялась. Я ожидал почувствовать запах разложения, но его не было. Рябушинская взялась за крышку.

— Помоги, Яр!

Вдвоём мы подняли её, и я увидел мужчину, который выглядел, словно прикорнул после обеда. Правда, присмотревшись, я понял, что его лицо сильно загримировано: очевидно, оно пострадало при взрыве, и служителям похоронного бюро пришлось потрудиться, чтобы придать ему презентабельный вид.

— Привет, пап! — снова прошептала Василиса. Затем взглянула на меня. — Яр, я должна сама услышать, что он скажет!

Я кивнул.

— Но вопросы ты ему задавать не сможешь — имей это в виду. Мертвецы подчиняются только тому, кто их воскресил.

— Хорошо. Спроси, кто его убил. Или мог желать смерти.

— Точно хочешь остаться?

Девушка решительно кивнула.

— Я должна!

Что ж, понимаю…

Я мысленно собрал в пучок достаточное для воскрешения количество некротической энергии и поместил её в труп. Благодаря капсуле он отлично сохранился, так что много тратить не пришлось. И всё же, душа покинула тело давно, а это означало, что потребуется некоторое время, чтобы установить с ней связь. В данном случае плоть служила лишь проводником.

Прошло секунд двадцать, прежде чем труп вздрогнул. Василиса ойкнула и прикрыла рот ладошкой. Ещё через пару мгновений мертвец снова пошевелился. Раздался протяжный стон, веки задёргались и поднялись. Радужные оболочки, конечно, не сохранились: вместо них виднелись только белёсые мутные кружки. Василиса всхлипнула. Но на мой взгляд, держалась она неплохо.

Я достал из кармана складной нож и потянулся к лицу мертвеца. Девушка схватила меня за руку.

— Что ты собираешься делать?

— Дать ему возможность говорить. У трупов всегда зашивают рот, чтобы нижняя челюсть не отваливалась.

Помедлив, Василиса кивнула и отпустила меня. Раздвинув лезвием губы покойного, я разрезал нити. И задал первый вопрос:

— Ты можешь говорить?

Рябушинский издал хриплый стон, а затем открыл рот и задвигал губами. Прошло секунд десять, прежде чем до нас донёсся глухой, скрипучий ответ:

— Да.

Девушка затряслась от беззвучных рыданий. Я вопросительно взглянул на неё.

— Продолжать?

Она кивнула. По её лице текли слёзы.

— Ты знаешь, кто тебя убил? — спросил я труп.

— Нет.

— А кто мог желать тебе смерти?

— Многие…

Ого! Похоже, Василиса плохо знала своего отца. Ей казалось, что их род живёт тихо-мирно, а вот Рябушинский умудрился нажить врагов.

— Перечисли всех, — велел я.

— Беликов, Глинский, — глухо начал перечислять мертвец. — Зилов, Меньшиков.

— Это всё? — спросил я, когда он замолчал.

— Да.

— Кто из них больше всего хотел твоей смерти?

— Не знаю. Они все… заодно.

— Почему они хотели тебя убить?

— Я… не помню…

— Вспомни! — велел я.

— Не могу… Всё, как в тумане… Там был маг…

— Ты видел его? — быстро спросил я.

— Нет.

— Тогда почему думаешь, что он там был?

— Кто-то… снял магическую защиту. Был взрыв. Очень сильный. Машина… в огне…

Я почувствовал, что связь с душой тает. Подобные сеансы никогда не бывают долгими.

Василиса схватила меня за рукав.

— Спроси, он помнит меня? — шепнула она дрожащим голосом.

— Время вышло — соврал я. — У нас всего пара секунд.

— Но…

— Прости, это всё. Мы едва успели.

Я отозвал из трупа некротическую энергию за мгновение до того, как связь с душой разорвалась бы сама.

— Всё? — разочарованно спросила девушка.

— Да. Поможет тебе это?

— Не знаю… Думаю, да.

— Знаешь, о ком он говорил?

Рябушинская кивнула. Она выглядела не только расстроенной, но и озадаченной.

— Это всё представители очень влиятельных родов, — сказала девушка после паузы. — Особенно Меньшиков. Самая приближенная к императору семья. Даже Юсуповы с ними не связываются.

Я поднялся. Колени при этом хрустнули и отдались мучительной, ноющей болью.

— Нужно вернуть саркофаг на место. Но не уверен, что мы сможем его поднять.

Всё же, мы попытались. Василиса опустила крышку, и мы попробовали поставить гроб в нишу, но не сумели его даже приподнять.