Проклятый из рода Распутиных (СИ)

Мы, тем временем, взлетели. Романов сделал короткий вираж и пошёл в атаку. Его рука скользнула в карман, и через мгновение в воздухе оказались около двух десятков маленьких металлических шариков. Его дракон вспыхнул белым пламенем, и шарики превратились в дротики, устремившиеся ко мне. Они летели не очень быстро, и я понял, что Николай даёт мне возможность уклониться, ведь бой был тренировочным. Мог бы и не давать фору: всё равно маги этого мира слишком медленные. Я легко ушёл влево, пропустив дротики мимо себя. Однако они не улетели в никуда и не упали на землю: вместо того развернулись и снова помчались на меня. Каждый раз, как чародей творил магию, его дракон слегка вспыхивал — настолько интенсивно, насколько сильно было заклинание. Этот момент давал преимущество, предупреждая об атаке, так что я решил держать его в голове.

Уйдя вниз, Эфиор сделал полукруг, развернулся и устремился на Романова. Я не хотел применять против царевича некромантию. В первую очередь, чтобы не тратить магическую энергию, которая мне требовалась для снятия проклятья. Николай развернул дракона, тот завис практически вертикально и заработал крыльями, создавая мощный поток ветра. Солнце отражалось в его серебряной чешуе, ослепляя меня. Я почувствовал, как замедляюсь. В тот же миг ко мне снова метнулись дротики. Так, надо увернуться и при этом уйти из созданного ящером противника урагана!

Я приказал Эфиору упасть вниз, а затем взмыть к царевичу. Костяной дракон плавно устремился к противнику, тот попытался уклониться, но всё равно оказался задет крылом и вдруг начал падать. Мы были слишком низко над землёй, чтобы он успел развернуться. Дракон Романова врезался в арену, перекувырнулся, и царевич вылетел из седла! Я тут же направил Эфиора вниз.

Однако первым у лежавшего без сознания Николая оказался преподаватель. Когда я спустился по крылу севшего дракона и подошёл, он успел быстро осмотреть царевича.

— Как дела? — спросил я.

— Вроде, повреждений нет, — отозвался преподаватель. — Только ссадины.

Я взглянул на ободранные руки Романова. Из них бойко текла кровь. Чёрт, у него же гемофилия! Она не остановится сама по себе…

— Отойди! — услышал я за спиной, и в тот же миг рядом с Николаем опустилась на корточки Юсупова.

Видимо, успела подлететь, пока я глазел на раны Романова.

Девушка поочерёдно коснулась ссадин царевича, чуть дольше задержалась на самой большой и глубокой. Кровь перестала течь. Преподаватель достал платок и аккуратно вытер ту, что уже была, а затем легко поднял Николая и понёс к выходу со стадиона.

— Продолжайте тренировку! — крикнул он на ходу. — Занятие не закончено!

Юсупова развернулась ко мне. Красные глаза сверкали гневом.

— Ты что творишь, придурок! У него же гемофилия! — прошипела она, и в ту же секунду её скрючило от судороги. — О, чёрт…! — простонала она.

— Спасибо, что сказала, — ответил я. — А то бы и не вспомнил.

Девушка упала на одно колено. Сквозь стиснутые зубы донёсся ещё один мучительный стон.

— Кажется, теперь я понимаю, почему твой род решил избавиться от моего, — сказал я, глядя на неё сверху вниз. — Что, когда мой предок лечил тогдашнего царевича, родился первый Юсупов с Даром крови? Не слышу ответа!

— Да! — процедила девушка. — Именно!

— И твои предки решили, что куда лучше лечить царей и их наследников самим, чем терпеть у трона каких-то Распутиных, получивших дворянство без году неделя?

Юсупова, наконец, поднялась. Лицо у неё было бледное, щека дёргалась.

— Ага! — ответила она. — И что ты с этим сделаешь?!

— Пока не знаю. Ладно, иди тренируйся дальше. Встречаемся после уроков. Не забудь.

Окинув меня ненавидящим взглядом, девушка двинулась к своему дракону.

* * *

На перемене Романов уже был в строю, так сказать. Руки ему залепили пластырем, и выглядел он вполне прилично. Разве что слегка морщился при ходьбе: видать, ушиб какую-то мышцу на ноге. Когда он ко мне подошёл, то улыбнулся.

— Руки не подаю, — сказал он, показав обклеенную кисть. — Но спасибо за бой. Ты молодец.

— Спасибо. Извини, что сбил тебя.

— Ерунда. Со мной случались вещи и похуже. А царапины вообще не стоят внимания.

— Я забыл, что у тебя гемофилия.

— Да, я и сам порой об этом забываю, — отмахнулся царевич. — Всё нормально. Правда, лодыжку слегка подвернул, так что теперь будем с тобой вместе ковылять.

— Ну, у тебя-то скоро пройдёт.

— Может, и у тебя тоже. Однажды.

— Очень надеюсь. У любого проклятья должен быть срок, — это я решил соломку подстелить на то время, когда исцелюсь.

Николай кивнул.

— Ладно, ещё увидимся, — сказал он и побрёл к своим одноклассникам.

Я уже собрался было идти на урок, когда меня окликнула серая мышка. Она застенчиво подошла, опустив глаза и держа перед собой учебник по призыву мёртвых.

— Яр… Хм… Привет.

— Привет. Мы сегодня виделись. И не раз.

Девушка покраснела.

— Да, я знаю. Просто… Ну, мы же не здоровались.

— Тоже верно.