Проклятый король

Руки Элрика сомкнулись на шее Гальфа, перекрыв доступ воздуха. Напрасно мальчик лупил его по рукам – Элрик оказался сильнее. Чем больше Гальфу хотелось вдохнуть, тем сильнее протестовали легкие. Грудь наполнилась раскаленным железом, а глаза рвались вон из орбит. Он попытался позвать охранников, но те просто отступили в сторону и наслаждались представлением.

Внезапно возник капитан Оссилиус, он занес кулак и впечатал его точно в лицо противника Гальфа. Раздался хруст. Эрлик отлетел назад, отпустив Гальфа и ухватившись за нос.

Гальф отступил назад, мучительно пытаясь вдохнуть хоть глоток – горло, как ему показалось, стало уже тростинки.

– Ты повредил мне лицо! – завопил Элрик, шатаясь под тяжестью тянувших его оков. Между его пальцами текла кровь.

– Попытаешься сделать это снова, получишь еще, – отрезал Оссилиус. – Ты змея, Элрик. Ты оказался здесь из-за того, что все эти годы подлизывался к Брутану Он сейчас кормит ворон, а ты в Сфере небесной. Я называю это справедливостью.

– Ты меня не напугаешь, – взвизгнул Элрик.

– Я склонен думать, что напугаю. Если ты еще хоть раз пальцем тронешь моего друга – тебе конец. Понял?

Пока охранники вели их мимо гигантского светильника на выход из помещения с клетками, Гальф постепенно восстановил дыхание. Он потирал свою ноющую шею. «Мой друг», – думал мальчик. Он был рад, что капитан Оссилиус находится рядом с ним.

* * *

Когда они доплелись до Идиллиамского моста, ноги Гальфа мучительно болели, его лодыжки стерлись и кровоточили. Ходить в кандалах – все равно что пробираться через густую грязь, оснащенную к тому же острыми зубами.

Солнце пробивалось сквозь висевшие в воздухе облака пыли. Во мраке плавали тени; вытянувшись в цепочки, люди стучали кувалдами по скале. Земля сотрясалась от каждого удара, а каждый удар сопровождался хором тяжелых вздохов. Некоторые рабочие распевали тюремные песни. Это было сочетание грубой физической силы и едва сдерживаемого хаоса.

Между закованных в цепи бригад бродил какой-то человек, которого Гальф сперва не узнал: худой, в изящных одеждах. На его голове сиял золотой обруч.

Корона Торонии.

Нинус!

Поравнявшись с ними, он полностью повернулся лицом к свету, и Гальф увидел, что на Нинусе была не только корона. Все его лицо закрывала маска, защищающая его от солнца, которое он так ненавидел.

Сделанная из золота маска повторяла человеческие черты, только контуры были смягчены и упрощены. Чем ближе Гальф мог разглядеть ее, тем больше ужаса он испытывал. Было что-то ненормальное в свирепом разрезе глаз, что-то жуткое в нависающих бровях. Золотые губы скривились в усмешке, обнажая жуткие зубы. Кошмарное зрелище.

Тем не менее, пока король шагал к заключенным, Гальф, шаркая ногами, вышел из шеренги. Когда-то Нинус считал его своим другом. Если бы удалось просто поговорить с ним, может быть, он смог бы убедить короля отпустить их…

Нинус приблизился к Гальфу. Золотая маска обернулась к нему. Мальчик открыл рот, чтобы заговорить, но в этот момент ярко сверкнуло солнце, пробившись через висящую в воздухе пыль и залив маску светом. Казалось, в подернутом дымкой воздухе произошел ослепительный золотой взрыв. Глядя в суровые глаза за маской, Гальф увидел, что Нинус отгородился не только от солнца, но и от всего мира. До молодого короля, несчастного мальчишки, которого он спас из Черной камеры, сейчас было не достучаться.

Гальф вернулся в строй заключенных.

– Покажите мне, что вы можете разрушать! – сказал Нинус. Из-за маски голос звучал глухо. – Если вы дружно возьметесь за работу, не вижу причины, почему бы нам не разрушить весь мир!

Услышав это, некоторые заключенные обменялись тревожными взглядами. Нинус двинулся дальше, ничем не выказав, что он узнал Гальфа.

«Я тоже тебя не узнаю», – печально подумал Гальф.

По команде Блиста охранники отвели бригаду Гальфа к тому месту, где конец моста касался края пропасти. Слева и справа от них такие же рабочие тесали кувалдами скалу. Тела и лица людей были покрыты пылью.

Гальфу сунули кирку. У него мелькнула мысль: не разрубить ли ею цепи вокруг лодыжек. Но, скорее всего, так он лишь отрубит себе ногу. Взяв себя в руки, он занес кирку над плечом и принялся долбить землю.

Острый металл не оставил никаких следов на твердой породе, а удары болезненно отдавались в спине и руках. Это походило на труд муравьев, грызущих гору.

Однако постепенно дело сдвинулось с мертвой точки. Каждый раз, когда Гальф поднимал глаза, он видел, что в земле появлялись новые трещины. Рано или поздно остатки моста будут разрушены.

Раздался крик. Гальф поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как кусок породы отломился от скалы и соскользнул в пропасть. Четыре узника из Сферы небесной вжались в него, отчаянно цепляясь за камень, тщетно надеясь уцелеть. Их товарищи, стоявшие на прочной земле, закричали и попытались сорвать с ног кандалы.

Сковывающие их цепи натянулись. Одного за другим оставшихся членов бригады утянуло через край пропасти в бездну, и они с воплями полетели навстречу своей смерти.