Проклятый Легион

— Правду, — тихо сказала Сладость Ветра. — Я хочу слышать правду. Ложь немногого стоит.

Були посмотрел на нее, стоящую на коленях на фоне необозримой пустыни, и слова вышли сами собой.

— Правда то, что ты самая красивая женщина, какую я когда–либо видел.

Она расцвела от удовольствия, которое быстро сменилось беспокойством.

— Ты не должен так говорить.

— Ты велела мне говорить правду.

— Это не правда, и кроме того, мы из разных рас.

— Не настолько разных, чтобы не видеть красоту друг в друге, — ответил Були.

— Больше не говори, — строго приказала Сладость Ветра. — Я запрещаю. Отец убил бы тебя, если бы слышал твои слова. И учти, человек: Долгая—Езда не посмеет причинить мне зла, но он, не колеблясь, причинит зло тебе.

— Ладно, — согласился Були, — но с одним условием.

— С каким?

— У меня есть имя, не такое прелестное, как твое, но все–таки имя. Оно взято из старинной песни. Мое имя Билл. Повтори.

— Билл.

— Хорошо. Давай договоримся, я не буду звать тебя «наа», а ты не будешь говорить мне «человек».

Сладость Ветра засмеялась. Легионеру понравилось, как заискрились ее глаза, и он почти опьянел от запаха ее духов.

— Будь по–твоему, Билл. А теперь пойдем. Скоро стемнеет, а тропа крутая.

Були помог ей упаковать вещи, взвалил на плечи шкуру дута и пошел за девушкой через арочный проход. Сладость Ветра спускалась по тропе с завораживающей грацией. Легионер не мог оторвать глаза от движений ее хорошенькой головки, покачивания узких бедер и мелькания ног из–под длинной юбки.

Эта девушка пробудила в нем сексуальное желание

настолько сильное, что оно почти причиняло боль. Большинство его друзей посещали проституток в городке наа и взахлеб рассказывали о том, какие те притягательные, но Були слушал без особого интереса. Сама мысль о сексе с инопланетянкой казалась ему предосудительной и какой–то извращенной.

Но Сладость Ветра все изменила. Он не только мог представить себе секс с ней, он хотел этого секса — факт, который безмерно его удивил.

Однако еще больше его удивила нежность, которую он испытывал к ней и никогда не испытывал к легионеркам, с которыми спал.

Все это крайне обеспокоило Були, так как долг обязывал его сбежать, а ему хотелось остаться.

9

Течения несут нас, куда хотят, и мы благодарны, ибо жизнь — это движение.

Групповой Разум Сэйлинт,

известный как «Плот

Один».

Как продиктовано доктору

Валери Риман

2836 ст. г.

Планета IH-4762–ASX41, Империя людей

Кобальтово–синее небо гигантским зонтом висе л о над океаном. Синим зонтом с белым крапом. Часть крапа образовывали перисто–слоистые облака, но другую часть оставили атакующие корабли хадатан, и именно к их следам Сэйэлинт направили свое коллективное сознание.

Плотов было пять: три главных и два маленьких, еще недостаточно зрелых, чтобы участвовать в процессе принятия решения.

Каждый плот объединял миллиарды индивидуального фитопланктона и покрывал больше тысячи квадратных миль тихо колышущегося океана. Толщина плотов достигала трех футов. Большую часть энергии они получали от солнца и господствовали над океанической пищевой цепочкой.

Потребовались миллионы лет, чтобы родительский плот развил тысячи мозговых узелков, которые, соединенные вместе бесконечными милями тонких, почти прозрачных волокон, составили групповой разум. И еще миллионы лет ушли на то, чтобы создать два дополнительных существа и достичь полного господства над морями. Ибо все в мире–океане жило в гармонии с Сэйлинт и целиком зависело от них.

На планете существовали низшие растения, которые питались продуктами жизнедеятельности более высокоразвитого планктона, зоопланктон, который питался ими, больший зоопланктон, который ел своих меньших собратьев, и так далее вплоть до больших, но сравнительно глупых позвоночных, плавающих в глубинах водных владений Сэйлинт.

Но воздух — другое дело, он лежал за пределами родной стихии Сэйлинт, глухой к их прямому воздействию.

Да, фитопланктон добился значительного прогресса, контролируя водный цикл. Помогло и то, что суша занимала меньше двух процентов поверхности планеты. Но контроль над атмосферой лежал в далеком–далеком будущем.

У людей же все обстояло иначе, как и у хадатан. И те, и другие имели машины, позволяющие им командовать небесами таким способом, который Сэйлинт даже представить себе не могли.

Люди прилетели первыми. Их самолеты с ревом промчались над морем, извергая отраву в атмосферу.

Как вскоре узнали Сэйлинт, для пришельцев такое поведение было типичным. Они быстро перемещались, действовали импульсивно и могли выполнить много дел за короткий срок.

Людям потребовалось всего пять оборотов планеты, чтобы составить карту поверхности, проанализировать ее состав, занять одну восьмую часть суши и открыть Сэйлинт.