Проклятый лес

Прошло несколько лет с тех пор, как Мика и Ларка сгинули в том лесу. От весёлых сестёр близняшек остались лишь пустые корзинки да окровавленные башмачки, что нашли у мельницы за ручьём.

Жизнь не стояла на месте. Дни сменяли недели. Недели – месяцы. Со временем страх перед колдуном позабылся.

В те времена на самой окраине деревни Тэнрики стоял небольшой домик, где со своей семьёй жила молоденькая девушка по имени Дарьяна. Отец её погиб на войне, старший брат Жуль трудился в подмастерьях у кузнеца, а мать подрабатывала прачкой. Дарьюшка помогала, чем могла: занималась хозяйством и время от времени навещала бабушку.

Жили бедно, но на еду всегда хватало. По осени Жуль запрягал телегу и возил сестру и мать на ярмарку в соседнюю деревню. Затаривались зерном, сахаром и, сидя на мешках, счастливая Дарьюшка возвращалась домой с полными карманами леденцов, которые любила до беспамятства.

Спустя время Жуля забрали в армию. А там, как назло, опять война началась. Без мужской руки жить в деревне нелегко. То забор подлатать, то дров на зиму заготовить, то сена накосить.

Ничего. Справлялись.

Спустя год живой и здоровый брат вернулся домой.

Даря с матерью были на седьмом небе от счастья. Но, как оказалось, война меняет людей, ломает изнутри и убивает светлые чувства. Из весёлого, жизнерадостного парня Жуль превратился в замкнутого и нелюдимого мужчину. Его сильные плечи поникли, словно на них давила вся тяжесть этого жестокого мира. Он почти перестал разговаривать. В его взгляде Даря замечала столько боли и недосказанности, будто он хотел рассказать что-то важное, но не мог или не осмеливался.

Поначалу девушка с матерью беспокоились, волновались за Жуля. Поили мужчину отварами да настоями разными, читали заговоры от сглаза. Всё напрасно.

Вскоре свыклись. К тому времени многие с войны приходили калеками или не возвращались вовсе.

Тем временем молчаливый и крепкий Жуль не сидел без дела. Всё в его умелых руках ладилось и всё получалось с первого раза. Взял его Валор опять к себе в кузницу, и жизнь потекла своим чередом.

Затяжную морозную зиму сменила весна, а там и лето наступило. Но погода словно ополчилась против жителей Тэнрики. Долгожданное лето выдалось дождливым и холодным. За два прошедших месяца солнечные деньки можно было пересчитать по пальцам.

В один из таких пасмурных, мрачных дней Дарьяна с матушкой напекли румяных пирогов со смородиной. Собрали корзинку с гостинцами, и отправилась девушка навестить бабушку, которая жила на опушке леса.

– Осторожнее доченька, смотри ручей не пересекай, – наставляла в дорогу мать.

– Не волнуйся, матушка. Дорогу я знаю, – ответила девушка.

Плотнее кутаясь в теплую шаль, Даря брела по тропинке вдоль ручья. Размокшая от проливных дождей земля смачно чвакала под старенькими потрёпанными башмаками. Девушка внимательно смотрела по сторонам, разглядывая деревья и подмечая важные детали.

Когда среди сплетённых ветвей показалась ветхая перекошенная избушка, Дарьюшка улыбнулась и прибавила шагу.

Скрипнула деревянная калитка. И, минуя двор, девушка подбежала к седовласой старушке.

– Здравствуй, бабушка Сида. Я тебе пирогов и молока принесла, – Даря обняла старушку и поцеловала морщинистую щёку.

– Студёная зима будет, – прошептала та в ответ. И замолчала, уставившись прямо перед собой остекленевшим взглядом.

– Ну что ты, бабушка. Желудей да рябинки в лесочке не много. Я покуда к тебе шла, примечала.

Но старая Сида будто не слышала слов внучки. На её лице застыло скорбное выражение.

– Два месяца, как из ведра льёт. Не к добру, – покачала седой головой старушка. – От голода колдун может пробудиться, – при этом голубые, почти прозрачные глаза уставились на внучку.

От одного упоминания тёмного колдуна, что когда-то бродил в окрестностях деревни, у Дареньки кровь застыла в жилах.

Старики пугали детей сказками, что в облике зверя клыки и когти его огромны. Глаза красные, светящиеся, словно раскалённые угли. А когда колдун настигал свою жертву, то вой его, похожий на противный скрежет железа, был слышен повсюду.

Появление страшного зверя местные жители считали предвестником голода. Говорили, тёмный колдун просыпался, чувствуя приближающейся пир.

– Внученька, это ты! – вдруг опомнилась старушка. – Что же мы на улице толчёмся. А ну, идём в избу.

Дарьяна помогла старушке подняться и повела её в дом. В избушке у старой Сиды было тепло. Возле печки развешаны пучки разных трав и какие-то корешки. Маленькое окно с цветущей геранью на подоконнике, дубовый деревянный стол да кровать у стены. Скромно, но чисто и уютно.

Девушка усадила бабушку за стол, налила в кружку молока и выложила пироги на тарелку. Уплетая гостинцы, старушка выспрашивала о дочери и внуке. Да сетовала на здоровье.

Не спроста старая Сида жила поодаль. Сторонилась она людей. Жители деревни считали старуху ведьмой. Впрочем, выглядела Сида весьма странновато. С ног до головы обвешанная амулетами, она всегда ходила в чёрном.