Проклятый меч

— Я просто дала отдых своим больным ногам, — парировала Полин. — И хорошо тебя видела. Ты тоже была совершенно одна.

— Ха! — воскликнула Роуз. — А прошлой ночью ты ужасно поссорилась со своим мужем, и не надо отрицать этого. Полин слышала твой голос, когда пришла сюда за яйцами для приората.

— Верно, — согласилась Полин. — А еще я слышала, как Уильям ругался с сэром Филиппом по поводу стоимости бумаги, которую он тратил на составление новых завещаний.

— Да, я посоветовал ему быть более экономным, — неохотно признался Уильям и сразу же повернулся к Майклу: — Дело в том, что подобные вещи я покупаю на собственные деньги, и вы, будучи ученым человеком, должны знать, как это дорого в наши дни.

— А Эскил в этом споре встал на сторону Уильяма, — продолжала Полин, — что очень не понравилось сэру Филиппу.

— Лимбери был не прав, — пожал плечами Эскил. — Все люди спорят друг с другом время от времени. Это еще ни о чем не говорит. Вы же не станете нас убеждать, что никогда не спорите со своим патологоанатомом.

Однако Полин еще не закончила. Она повернулась к Доулу и ткнула в него толстым пальцем:

— Более того, я слышала, как он упрекал сэра Филиппа насчет этого меча. Доул говорил, что он должен любой ценой избавиться от него, потому что меч приносит несчастье.

Доул пожал плечами:

— И он действительно пронзил его насквозь. Думаю, это вполне можно назвать самым настоящим несчастьем.

Джоан предложила Бартоломью и Майклу отдельную комнату в своем доме, где они могли бы переночевать, но сделала это с такой недовольной гримасой, что отпало всякое желание принять столь любезное предложение. Они вышли из дома в тот момент, когда она суетилась вокруг Эскила и угощала его домашними пирогами. Хог и Джеймс помогли Уильяму перевезти тело своего хозяина в церковь, а Доул вообще исчез куда-то по делам.

— Мы остановимся на ночь в монастыре, — объявил Майкл, удостоверившись, что их лошади сыты и надежно привязаны в конюшне. — Я бенедиктинец, а это родной дом моего ордена. Они с радостью примут нас на ночлег, — добавил он тоном, не оставлявшим никаких сомнений, что, если они этого не сделают, у них будут крупные неприятности.

— А заодно потребуй у приорессы десять марок на нужды Майклхауза, — предложил Бартоломью.

— Я сделаю это утром, — пообещал Майкл. — Если скажу сейчас, что хочу получить от нее причитающиеся нам деньги, то она, вероятно, будет не такой гостеприимной. Вряд ли ей понравится, что мы намерены уехать с ее деньгами. А вот идут Роуз и Полин. Они доведут нас до монастыря.

— У нас есть специальный коттедж для гостей-монахов, — сообщила Роуз, кокетливо покачивая бедрами под тугим монашеским облачением. Она быстро пошла вперед, стараясь оставить Полин далеко позади, чтобы поговорить с монахом наедине. При этом она взяла его под руку и мило улыбнулась, заглядывая в глаза. — Но когда погода холодная, мы позволяем особо важным гостям погреться у нашего очага.

— Неужели? — невозмутимо проворчал Майкл. — Довольно опрометчиво с вашей стороны. Может, мне стоит рассказать об этом епископу?

Роуз надула губы, недовольная отвергнутыми домогательствами.

— Я просто решила подразнить вас, брат.

— Ничего подобного, — резко возразил Майкл. — Вы пытались поймать меня на хитрую уловку. Почему? Уж не потому ли, чтобы я не обвинял вас в убийстве Лимбери?

Роуз насупилась еще больше.

— Я забыла, что вы ученый и, стало быть, на все смотрите с точки зрения сухой логики. Если говорить откровенно, то я с самого начала хочу попросить вас не распространяться о моих симпатиях к сэру Элиасу. Наша приоресса чрезвычайно щепетильна относительно того, что она называет фривольным поведением, поскольку именно из-за этого сняли с должности ее предшественницу. И я боюсь, что она запретит мне посещать поместье и видеться с сэром Элиасом.

Майкл неодобрительно посмотрел на Роуз, и, не дождавшись ответа, она отстала от него и присоединилась к Полин. Бартоломью слышал, как они о чем-то шептались, и предположил, что Роуз пытается склонить старую монахиню на свою сторону. По веселому выражению на ее лице он понял, что та оказалась благожелательнее несговорчивого монаха.

Солнце садилось за горизонт огромным оранжевым шаром, хотя Полин твердила, что ее ноющие кости предсказывают сильный дождь на рассвете. Крестьяне возвращались с полей домой с мешками и сумками на плечах и подозрительно поглядывали на незнакомцев.

— Они не слишком-то дружелюбны, — заметил Майкл.

— Лимбери часто рассказывал им, как много французов убил в битве при Пуатье, — пояснила Полин. — И поэтому они живут в постоянном страхе, что французский король может высадиться в Иклтоне и отомстить своему обидчику. Но завтра утром они будут на редкость веселы и жизнерадостны, когда узнают о смерти Лимбери. На самом деле не такие уж они замкнутые и угрюмые.

— Значит, Лимбери не пользовался большим уважением у своих крестьян, — проворчат Бартоломью и обменялся многозначительным взглядом с монахом. Вот и еще один мотив для убийства хозяина поместья. — А за что его больше всего не любили?

Роуз пожала плечами: