Проклятый металл

Внимательно разглядывая напряженные лица моряков, я даже не сразу обратил внимание на затянувшего какую-то заунывную молитву Бернара. Но вскоре голос экзорциста сорвался на крик, свечи разом погасли, а выведенные мукой лучи пентакля посерели.

Меня будто кулаком в грудь саданули, из глаз потекли слезы, а заточенные в глубине души бесы завопили от ужаса, не желая отправляться обратно в до одури пугавшую их пустоту. В последний момент я закрылся от взметнувшегося к верхушкам мачт невидимого пламени. Закрылся сам — и прикрыл бесов. Брат Бернар и в самом деле оказался хорош — объявший корабль призрачный огонь в один миг сжег и развеял в прах малейшие крупицы скверны.

Вот только… вот только прокрадись на борт не простой бесноватый, а марионетка, это исчадие пустоты сейчас стоит и нагло пялится на взмокшего от напряжения экзорциста. Пусть лишенное всей своей потусторонней силы, но тем не менее не отправленное обратно в пустоту. А значит, надо держать ухо востро и не светить способности на публике. Рыжий пройдоха зря советовать не станет: если не хочу однажды оказаться с перерезанным горлом, придется соблюдать осторожность…

— Все в порядке? — потряс меня за плечо Рауль Луринга.

— Да.

— Не заметили ничего необычного?

— Нет, — мотнул головой я. — Брат Бернар все сделал правильно…

— А я что говорил? — самодовольно заявил смахнувший выступившую из уголка глаза слезинку Виль Чесмарци и отвернулся к капитан-лейтенанту: — Отплываем с вечерним отливом?

— Да, к отливу все будет готово, — пожевал губу задумавшийся парень. — Господа, если желаете сойти на берег, я распоряжусь насчет шлюпки…

— Может быть, позже, — покачал головой граф Луринга и жестом пригласил отойти в сторону Виля Чесмарци.

А вот я за предложение капитан-лейтенанта не преминул ухватиться:

— Буду премного благодарен…

— Не опаздывайте, — предупредил меня Чесмарци.

— Постараюсь, — только и улыбнулся я в ответ.

Последние годы «Ломаной маркой», средней паршивости кабаком в припортовом районе, через подставных лиц владел Вик Рея — не последний деятель преступного сообщества столицы. И то ли покровительство известного жулика было тому причиной, то ли ставшая притчей во языцех бесцеремонность вышибал, но драки в этом заведении случались даже реже, чем на дворцовой площади.

— Жди здесь, — велел я сунувшемуся было за мной из кареты подручному Малькольма Паре и внимательно огляделся по сторонам.

Да нет, ничего необычного. Все как всегда.

Клянчат мелочь на перекрестке непременные попрошайки. Суетится народ на блошином рынке, куда вертевшаяся в порту пацанва тащила на продажу когда заработанную честным трудом, а когда и уворованную рыбу. Приглядывает за всем этим безобразием парочка пузатых стражников. Еще какой-то похожий на проповедника тип несет непонятную чушь о величии леса, но его разглагольствования явно не находят отклика в сердцах добропорядочных горожан. Какой лес, какие деревья? Тут рыба опять подорожала…

Спустившись по лестнице, над которой висела давно облезшая вывеска «Ломаной марки», я распахнул обитую железными полосами дверь и заглянул внутрь. Темно. И народу никого. Слишком рано для завсегдатаев? Или еще не открылись?

— Проходи давай, — невероятно вежливо для местного вышибалы предложил прислонившийся к стене парень, от нечего делать подкидывавший в воздух и ловивший за другой конец дубинку. — Стол в углу.

Стол в углу. В углу темно. За столом — один человек.

Это я вижу. Не вижу только, кто именно меня дожидается.

Логично предположить, что за столом скучает Джек, но рука невольно потянулась к шилу. Мало ли какие сюрпризы в нашем деле могут быть? Да за мной и из прошлой жизни приличный хвост тянется. Еще решат поквитаться не от большого ума…

— Ну и как все прошло?

— Нормально. — Услышав голос Джека, я сделал вид, будто просто оправлял полу куртки, и подошел к столу. — Твой Вильям чуть не обделался, пока экзорцист команду проверял.

— Он не мой, — буркнул Пратт. — Хотел бы я знать, чей он…

— Ты кабак на сегодня откупил, что ли? — развалившись на стуле, огляделся я.

— Да прям, попросился посидеть до открытия, — усмехнулся рыжий пройдоха. — Зато всем сразу понятно, что ты сюда приперся со старыми дружками пообщаться…

— Узнал чего?

— С кого начнем?

— Давай с восходящей звезды надзорной коллегии. Не лыбься, я не про тебя, я про Чесмарци.

— Иди ты! — скорчил рожу Пратт. — По пиву?

— Дела, — отказался я. — Вот на корабле напьюсь первым делом.

— У меня тоже… дела, — уставился в кружку с пивом Джек. — Но я все же выпью…

— Так что с Чесмарци?

— Вильям Луиджи Чесмарци родился тридцать девять лет назад в семье мелкопоместного дворянина на территории нынешнего Протектората, — закрыв глаза, начал декламировать Пратт. — Отец тамошний уроженец, мать подданная Стильга. После неудачной попытки стильгской диаспоры добиться автономии семейство Чесмарци вместе с другими беженцами перебралось через границу. Вильям поступил на военную службу, но карьера шла ни шатко ни валко…

— Пока не грянула Закатная кампания, — догадался я.