Проклятый металл

И тем не менее дело сдвинулось с мертвой точки. Чувствуя, как утекают сквозь пальцы последние капли силы, я усилил хватку, буквально вытягивая из бесов саму их суть, и боль отступила. Голова перестала гудеть, кружившиеся перед глазами серые точки сгинули, и в кои-то веки удалось не провалиться в бездонную яму забытья, а заснуть спокойным, здоровым сном. Ну, почти здоровым…

Когда проснулся, голова уже не болела. Совершенно. Уселся на кровати — и тут же чуть не сверзился вниз: меня мотануло в сторону, и вовсе не качка корабля стала тому причиной. Нет, тело затекло, и каждое движение сопровождалось неприятным покалыванием. Вероятно, могла помочь разминка, но я решил не рисковать и потихоньку сполз на пол. Перебрался к пустой койке экзорциста, достал завалившуюся под нее кожаную шляпу с серебряными колокольчиками и осторожно нахлобучил ее на макушку. В самый раз повязки прикрыть.

Потом перевел дух, внимательно осмотрел висевший на сундуке замок и нахмурился: свежих царапин на мягком металле не было. Неужто убийца воспользовался ключом? Придется проверять.

Уже привычно отперев парой булавок нехитрый замок, я перетряхнул его содержимое сверху донизу, но на первый взгляд все оказалось на своих местах.

И что получается?

Рассчитывай заговорщики отыскать у Бернара дубликат карты, ночное нападение становилось вполне объяснимым. Но теперь эту версию придется отбросить. И остается совершенно непонятным, что послужило причиной для столь решительных действий.

Если только… если только дело не в самом экзорцисте. Точнее — не в его способностях. Получается, нападение — дело рук бесноватых? Которых на корабле быть просто-напросто не может? Марионетка? Сомневаюсь…

Я прислонился спиной к сундуку и начал прокручивать предшествующие нападению события, чувствуя, что не беру в расчет какой-то важный факт.

Только ли бесноватым мог быть опасен экзорцист? Или…

И тут в памяти всплыла черно-зеленая клетка флага преследовавшей нас бригантины. Точно! Это ведь Бернар почуял неладное и поднял тревогу! Именно ему удалось уловить биение протянувшейся между кораблями призрачной нити. И ко всему прочему, экзорцист намеревался начать поиски предателя, наведшего на нас драгарнский военный корабль.

И если дело именно в этом, не собирались ли меня к Святым отправить намеренно, а не только потому, что под горячую руку подвернулся? Очень на то похоже — а значит, следует поберечься. Ткнуть ножом в горло много ума не надо, а агентов Драгарна явно не всех прищучили.

Если уж на то пошло, Виль Чесмарци тоже на их стороне играть может, и тогда нападение на каюту всего лишь отвлекающий маневр. Непонятно только, зачем Драгарн всю эту возню затеял. Или на бригантине просто чужой флаг подняли? А смысл? Так и так свидетелей бы не оставили.

Получается, либо на борту действует агентура Драгарна, либо все это проделки марионетки. Могу я попытаться отыскать марионетку? Почему нет? Искать-то среди пехотинцев надо, команду в расчет можно не принимать. Другое дело — никто ничего заподозрить не должен. А то выпаду за борт — и все дела.

Скрипнула дверь, судовой врач зашел в каюту и оторопело уставился на пустую койку. Впрочем, замешательство его продлилось недолго.

— Вам нельзя вставать! — заволновался он, углядев меня на полу.

— Да я и не встаю…

— А что тогда вы делаете на полу?

— Сижу.

— Ложитесь немедленно, пора менять повязки.

— Давайте в другой раз, а? — предложил я. — И принесите нормального бренди, а то меня от вашей гадости мутит уже. И похмелье какое-то странное…

— Да что вы такое говорите?! — возмутился судовой врач. — Немедленно ложитесь на койку, или я буду вынужден позвать его сиятельство!

— Валяйте, будет с кем выпить. А на койку не вернусь…

— Почему?!

— С нее падать высоко.

— Да ну вас к бесу! — вспылил врач и выскочил за дверь. Я осторожно поднялся на ноги, подождал, пока утихнет головокружение, и вытащил из мешка фляжку с полынной настойкой. Хлебнул; чувствуя, как начинает расходиться по всему телу тепло, плеснул немного ароматной жидкости на ладонь и растер по щекам и шее. Сунул фляжку под одеяло, зажал в руке несколько вытащенных из кошеля серебряных марок и, репетируя раскачивающуюся походку, поплелся на выход.

Караульных у каюты выставить не озаботились, так что никто не помешал мне подняться на палубу. Матросы с изумлением посматривали на растрепанную фигуру бродящего босиком чудака, но подходить не решались и держались в отдалении. Под звон серебряных колокольчиков я добрался до фальшборта и, облокотившись на него, уставился в море. Холодный ветер легко пронизывал нательную фуфайку, в лицо то и дело летели брызги ударявшихся о борт серых волн, и вскоре меня начала бить мелкая дрожь.

Но я стоял и ждал. Чего? Да кто его знает! Что может рассчитывать увидеть в море малость свихнувшийся из-за проломленного черепа человек? Это скорее к судовому врачу вопрос.

— Поговорите с ним, господин граф. Может, он вас послушает! — А вот и сам медик, легок на помине.

— Себастьян! — ухватил меня под локоть Рауль. — Пойдемте…