Проклятый металл

— Только понимаешь, Леон, за эту проделку с тебя те самые правильные люди давно бы уже шкуру живьем содрали. Такие уж у тех людей понятия изуверские. А кирка у тебя, сразу видно, — давнишняя. Не сегодня и не вчера набитая.

— А кто-то мог выявить обман? — заинтересовался хлыщ с коллегии.

— Несомненно, — криво усмехнулся я. Столько считавших себя самыми умными юнцов на этом деле погорело — и не сосчитать. — А значит, друг мой, либо ты старался от тех самых серьезных людей держаться подальше, либо не тот, за кого себя выдаешь. И второй вариант кажется мне более вероятным.

Начав проговаривать про себя монотонный речитатив проясняющей сознание мантры, я переступил через начерченный на полу охранный круг и, ухватив задержанного за волосы, уставился ему в лицо. Поймал взгляд светло-голубых глаз, попытался подавить волю… И тут из заклубившейся на самом дне его души тьмы вырвался бес. Подобно учуявшей запах крови акуле потусторонняя тварь стремительно метнулась мне навстречу, обожгла холодом и отшвырнула прочь.

Со всего маху врезавшись спиной в стену подвала, я рухнул на пол и несколько мгновений глотал открытым ртом воздух. Хоть мантра, почерпнутая в вызубренном за время отсидки почти наизусть пухлом томике «Пути мыслителя», и помешала бесу завладеть моим сознанием, но от удара о камни пошла кругом голова. Ко всему прочему потусторонняя тварь больше не считала нужным скрывать свое присутствие, и не отличавшийся богатырским сложением Леон Алвис начал довольно успешно избавляться от пут. Один из удерживавших его руки кожаных ремней уже лопнул, остальные доживали последние мгновения, и надежда оставалась лишь на ножные кандалы.

— Назад! — пытаясь подняться на ноги, рявкнул я на рванувших к заключенному охранников. — Не заступайте за круг! На жаровню третью смесь! Быстро!

Глаза защипал моментально разошедшийся по подвалу дым, в нос ударил горький запах полыни, и извивавшегося на стуле бесноватого скрутил приступ рвавшего легкие кашля.

— Мы можем… — подскочил ко мне старший охранник.

— Назад… — прохрипел я и оперся о стену.

Заточенные во мне бесы как-то очень уж неуверенно попытались перехватить контроль над телом, но загнать их в темницу оказалось даже проще, нежели обычно. И все равно — не вовремя…

— Убирайтесь все отсюда! Быстрее! — отлипнув от стены, заорал я.

В этот раз улов надзорной коллегии попался добрый, такой и сам рыбаками закусить не побрезгует. Нет, в воришке вовсе не сгусток потусторонней силы бьется, это не проявление «скверны» и не «младший бес», как их братья-экзорцисты именуют. В нем один из обитателей первородной пустоты укрытие нашел, и не из последних в тамошней иерархии, как пить дать — не из последних.

Писарь, тюремный лекарь и чиновник надзорной коллегии опрометью бросились вон из подвала, а вот сержант с парнями и не подумали выполнить мое распоряжение. Ну да и Святые с ними — главное, чтобы охранный круг не пересекали.

— Еще травы! — распорядился я и попытался протереть слезившиеся глаза.

Из левого уха заструилась стекавшая на шею теплая струйка крови, отличить дым от клубившегося в голове тумана становилось все трудней, и сосредоточиться на прояснявшей сознание мантре никак не получалось.

— Какой? — заорал мне в спину судорожно рывшийся в сумке с травяными смесями парень.

— Всей подряд, и побольше! — Вряд ли дым мог надолго сбить беса с толку, и все же сейчас нам на руку могла сыграть любая мелочь.

Вокруг пентакля начали свиваться в непроницаемый покров возникавшие будто из ниоткуда нити тьмы, но пока светильникам удавалось рассеивать порожденные потусторонним присутствием тени. Серебряный серп братьев-экзорцистов оказался бы сейчас как нельзя более кстати, да только с тем же успехом я мог пожелать явления всех Святых или луну с неба. Серпа у меня не было.

Оставивший в покое ножные кандалы бесноватый с нескрываемой злобой уставился на меня, но наперекор чужой воле я сложил пальцы в отгоняющую зло фигуру и, начав проговаривать формулу изгнания, шагнул в прочерченный на полу круг.

Меня тотчас закрутил вихрь сумбурных видений, полузабытых кошмаров и поднятых со дна души песчинок обжигавших своей горечью воспоминаний. Как-то незаметно накатила тоска, безразличие и апатия, но ослабленный дымом трав и полынной настойкой бес так и не сумел окончательно задурманить мне голову.

Принявшись в голос орать формулу изгнания, я подскочил к Леону и изо всех сил вцепился бесноватому в плечи. Хозяйничавшая у него в теле потусторонняя сущность к такому повороту событий оказалась не готова; моя воля острыми лезвиями располосовала чужую душу и вырвала из воришки беса.

— Жнец! — хрипло выдохнув, судорожно задергался арестант.