Проклятый наследник 2 (СИ)

Боль исчезала и всё глубже я проникал внутрь ментального якоря, где Алексиар оставил отпечаток своего сознания. С удивлением я смотрел то на него, то на мчащихся в гущу боя рыцарей. Меня удивляло и то насколько реальным казалось происходящее и как изменился Алексиар. В этом ментальном якоре он оставил лишь часть своей личности, запечатлев время когда на его лице было больше радости, чем грусти.

Да, уже на данном моменте его терзало первое проклятье, проклятье крови, которое разлагало его тело и причиняло невыносимые боли. Лекари одним за другим выдвигали всё более ужасные прогнозы и пророчили смерть через год-два, максимум три. Но у него ещё была семья, был брат на которого он равнялся и злые речи Эрзенхара ещё не обратили против него всех, как и до бойни ещё оставались года спокойной жизни. Спокойной относительно всего того, что будет после.

— За мной! Перевернём ход битвы! — воскликнул рыцарь и конница начала перестраиваться в клин.

Я же наблюдал одновременно со стороны и через глаза Алексиара, который находился по правую сторону от своего брата, который несмотря на все угрозы и репутационные проблемы всё равно не отвернулся от своего друга.

— Я хотел стать таким как он, — продолжал рассказывать Алексиар, пока клин разрезал дрогнувший строй врага. — Для меня он был выше солнце, но в то же время… он оставался простым смертным, первым среди равных. В чём же был секрет? Я не знал, но перенимал его повадки, манеру речи и старался стать для других тем, чем он стал для меня. Но сплетни Эрзехара уже распространились по всему нашему королевству. Я делал то же самое, но встречал лишь взгляды полные страха, презрения или гнева.

В какой-то момент красочная битва начала превращаться в мясорубку. Клин рыцарей прорезал пехоту, но в какой-то момент конница начала увязать. Солдаты, которых она разила в спины, начали разворачиваться и смыкать строй. Одним за другим рыцари выбивались из сёдел, падали и зачастую им не удавалось встать. Такая же участь досталась и брату Алексиара.

— Брат! — завопил Алексиар и тут же направил своего коня в ещё большее пекло.

Булава уже не сверкала, ведь покрылась кровью. Каждый удар сопровождался звоном и дрожью в руках, но несмотря на крик, брань и боль боевой скакун продолжал двигаться вперёд, ломая копытами черепа. Но в какой-то момент и Алексиара стянули с лошади. Падение выдалось болезненными и едва не закончилось переломом. Сразу же его окружили смерды, которые начали молотить спешившуюся консервную банку.

— В очередь, сукины дети! — снова раздался крик и вспышка света ослепила всех врагов.

Брат Алексиара уже поднялся на ноги и разошёлся ни на шутку. В правой его руке находился шестопёр, а в левую он взял свой родовой меч. Шестопёр был куда практичнее и эффективнее, но зазубренное волнистое лезвие вызывал страх у смердов. К тому же все рыцари были магами, а их оружие зачаровывалось перед каждой битвой, что позволяло порой даже прорезать калёные латы.

— Не время валяться, брат! — вот он уже отогнал смердов от Алексиара.

Пять секунд, чтобы убедиться в том, что Алексиар встал и готов к бою, а затем он уже помчался прямо к вражескому полководцу, дабы поставить точку в битве. Словно герой в сказке, он собирался совершить доблестный подвиг. Только вот рыцарей становилось всё меньше, а небо сгущалось. В реальной жизни дерзость и доблесть чаще заканчиваются бессмысленной смертью.

— Я понимал, что мой брат не мог отступить. Однако и добраться до вражеского полководца он также был не в силах. Я видел катастрофу, пока другие рыцари ослеплённые величием брата шли за ним на верную смерть, — с грустью произнёс Алексиар, глядя за самим собой. — Тогда я и показал свою истинную натуру. В тот день от меня многие отвернулись, клеймив монстром. Но вскоре я с удивлением обнаружил и то, что кто-то начал меня уважать. По-настоящему и искренне. Их было немного, но пожалуй именно благодаря этому я и сделал первый шаг к тому, чтобы быть собой.

С ужасом я наблюдал за тем, как Алексиар совершил ужасный грех под глазами богов, врага и союзников. То что он сделал ввергло их в всех в страх и ужас. Благородные и доблестные, лицемерные и слабые, они начали презирать его за то, что он сделал всё ради победы, спася тем самым своё королевство. Может проклятье Эрзенхара и не было совершенно ошибкой? Ведь такой исход оказался куда более жестоким наказанием, чем смерть в детстве.

Иллюзии исчезли и я был выброшен прямо в мир смертных. Моё тело всё ещё было насажено на корень. Сердце было вырвано и не прокачивала кровь, однако внезапно она сама начала течь по жилам, циркулируя небольшими потоками и насыщаясь не кислородом, а магической энергией. Предсмертная агония, которая позволяла магу прожить чуть дольше, чем позволяло смертное тело.