Проклятый остров

Миссис Харрисон подошла к мужу; в ее широко открытых глазах читался очевидный вопрос.

— Трюк, — приглушив голос, отозвался тот и сердито добавил: — Мистификация какая-то.

Миссис Харрисон, однако, этим ответом не удовольствовалась.

— Но, Чарльз, — спросила она не без настойчивости, словно взывая к его разуму, — согласись, в ней ведь есть что-то очень странное? Как будто она не в своем уме? И стояла она на свету, когда мы подошли, точь-в-точь как Дева Мария на картине? А ты заметил: тюлевый шарф на ней самый затрапезный?

— Заметил, заметил, — начал было ее супруг, но тут раздался смех, и все снова уставились на странную гостью. Смех прозвучал отчетливо и громко, но с истерической нотой — человеку, подозреваемому в безумии, так смеяться не следовало.

— Мне нужно вмешаться, — шепнул Харрисон жене и приблизился на несколько шагов к леди Ульрике и таинственной гостье.

Будучи ценителем женской красоты, он не мог не поразиться тому, что обозначил мысленно как «совершенную правильность» профиля незнакомки. Выбеленный лунным светом, этот профиль четко прорисовывался на фоне тисов: вертикальная линия лба, нежная округлость подбородка, безупречный, с легкой горбинкой, нос, под которым угадывался красивый, изящный рот. Все это напомнило Харрисону камею — идеализированный портрет, созданный трудом и вдохновением великого художника. Именно этот тип внешности особенно восхищал Харрисона, и потому он повел допрос не таким строгим тоном, к какому намеревался прибегнуть вначале.

Когда Харрисон заговорил, его отделяло от незнакомки несколько шагов, но черты ее полностью скрывала теперь густая тень деревьев.

— Милая юная леди, мы… мы несколько растеряны. Вам понятно, надеюсь, что, если вы испытываете какие-либо затруднения, моя супруга охотно пригласит вас под наш кров.

Не удостоив Харрисона ответом, незнакомка протянула руку к леди Ульрике, но, когда та сделала ответное движение, отпрянула назад.

— Они мне не помогают, — пробормотала она. Токи волнения в ее голосе прорвались наружу, когда она, захлебываясь, продолжила: — Я не смогу, не сумею, они мне не верят. Они антаг… антаго… скажите, чтобы они успокоились… в своих мыслях… в своих…

Ее слова затихали, хрипотца сменилась сиплым шепотом, в конце концов умолк и он. И сама гостья начала едва заметно, плавно отдаляться от собравшихся.

— Эй-эй! Она уходит! — крикнул Харрисон. — Нельзя ее отпускать. Ей… ей нужен присмотр. Мы должны ее задержать.

Но незнакомка уже была едва видна. Еще миг они различали в темноте призрачный столбик слабого света, мерцавший среди густых теней от тисов, но стоило им пуститься в погоню, как исчезло и это бледное пятно.

— Я намерен докопаться до истины, — решительно заявил Харрисон, шедший впереди.

Но с самого начала поиск велся поверхностно и был обречен на неудачу. Двое не присоединились к группе, остальные явно не желали разбредаться в разные стороны. Когда они все вместе стояли на освещенном пространстве, им было не так страшно соприкоснуться с тайной, чудом, даже испытать мгновенный трепет, но здесь, под сенью тисов, их подстерегал страх совсем особенного рода.

2

Даже Грэгриксу стало не по себе. Он следовал за хозяином дома, опережая еще троих участников группы, но стоило им ступить под покров деревьев, как Харрисон исчез из виду. По лицу мазнула случайная ветка — Грэтрикс отчаянно дернулся и с заметной тревогой в голосе позвал:

— Эй, Харрисон. Где ты? Темень хоть глаз выколи!

Харрисон отозвался с удивительным проворством:

— Эй, Грэ! Это ты? Я здесь, рядом! Я тебя подожду.

На самом деле они находились под соседними тисами.

— Пустой номер — гоняться за дамой в подобных условиях, Харрисон, — заметил Грэтрикс, когда они воссоединились. — В такой темноте под деревьями может спрятаться хоть взвод солдат. Тебе не кажется, что…

— Это даже не роща, всего-навсего узкая полоса, — заметил Харрисон. — Еще десять ярдов — и берег озера. А там все просматривается на добрых полмили; стоит ей выйти из укрытия, и мы ее не упустим.

— Хорошо, — согласился Грэтрикс и с неожиданной откровенностью добавил: — Чертовски мрачное место, да и вся эта история не из веселых.

— У женщины не все дома, — с нажимом произнес Харрисон.

— Да, странная особа, — подтвердил Грэтрикс. — Но почему ты только что говорил о мистификации? Ты не допускаешь…

Они обменивались отрывочными фразами, бок о бок пробираясь меж упорно заступавшими им путь тисами, но, пока таяла в воздухе последняя фраза Грэтрикса, которая на полуслове обрывала его собственные догадки, впереди показался поросший высокой травой берег.

Харрисон остановился и вздохнул, из чего можно было заключить, что у него отлегло от сердца: загадочно враждебные деревья остались за спиной.