Проклятый остров (СИ)

Возглас был такой короткий, что первый раз парень подумал, что ему послышалось. Но звук повторился, такой же отдаленный и урезанный - дошедший до него в сокращенном варианте, словно третий слог захлебнулся в ночном гуле джунглей. В этот раз парень услышал больше или захотел это услышать. Голос мамы. Он звучал так отчетливо, эхом повторяясь в его голове. Совпадало все, вплоть до интонации, когда женщина была чем-то расстроена. Или ему слышался страх?

- Мама?

Невозможно было определить, откуда доносился голос, он был повсюду или вовсе не существовал, став только отголоском его воспоминаний. Он хотел его слышать, будто специально складывая отдельные ноты в единую мелодию, боясь окончательно потерять.

- Где ты?

Шум ветра стал отчетливее, звуча слегка фальшиво, словно кто-то включил его в записи и поставил громкость на максимум, обнажив все хрипы. Очередной порыв принес с собой не только шелест и плавное, едва уловимое движение, но и запах. Сначала слабый, слегка защекотавший ноздри чем-то прогорклым, вроде недавно прокисшего молока, но почему-то не рассеивающийся, а накапливающийся вокруг него плотным удушливым занавесом. Игорь невольно отшатнулся, прикрывая рот и нос ладонью, когда невыносимая едкая вонь ударила в полную силу, кислотой въедаясь в кожу и глаза, заставляя зрение затуманиться и расплыться от нахлынувших слез. На несколько следующих секунд он не видел и не чувствовал ничего. Его окружало только стойкое тошнотворное марево, замысловатая смесь из столетней отсыревшей затхлости с навязчивым шлейфом гнилостного брожения. Парень закашлялся, но тут же пожалел об этом, когда ядовитый смрад проник в его горло, скручивая желудок в узел и едва не выворачивая наизнанку.

Натянув влажную от пота горловину футболки до самого носа, он просветил фонарем ближайшие заросли, наверняка насыщенно-зеленые при свете дня, но сейчас омертвевше-серые с черными трупными пятнами-тенями. Он и сам не знал, что хотел увидеть - разрытый могильник с сотней разлагающихся звериных туш?

Луч фонаря на несколько мгновений зацепился за раскидистые лопоухие листья какого-то папоротника, высотой практически в человеческий рост, словно испугавшись света что-то, прятавшееся внутри, резко дернулось, заставив растение испуганно затрястись, расплескивая мазутные тени по сторонам. Игорь не стал раздумывать, инстинктивно бросившись следом. Казалось, сами джунгли восстали против него, не позволяя двигаться вперед, щупальца свисающих вниз лиан цеплялись за его руки, сплетаясь в гигантскую паучью сеть, которую удавалось прорубить только бойким мачете. Корни сами собой внезапно возникали на пути, невидимые для трясущегося облака света, будто специально пытаясь подставить ему подножку и повалить на землю. В те короткие мгновения, когда хлеставшие по лицу ветви и нещадно резавшие кожу широкопалые листья расступались, парень мог видеть впереди тонкий юркий силуэт, казалось, все время на одном и том же расстоянии - не приближаясь, но и не скрываясь полностью.

- Стой!

Одержимый погоней, парень и не обратил внимания, насколько глупо выглядел его приказ, брошенный в темноту. Он запутался, совершенно потерялся в этом лесу, на этом острове, в своих мыслях и видениях. Не видел выхода, не понимал логики происходящего, просто плывя по течению, играя отведенную роль. Его не покидало ощущение, что все давно известно наперед, расписано по минутам и отрисовано в раскадровке. И как бы Игорь не старался уйти от первоначального сценария, он все равно возвращался все к тем же сюжетным линиям, ловя себя на мысли, что все, что он делает или говорит донельзя клишировано и уже где-то непременно мелькало.

Дыхание стало подводить - каждый новый вдох застревал в горле все глубже, а легкие грозились лопнуть дешевыми воздушными шариками. Игорь споткнулся, острый камень больно врезался в ногу, с такой силой, что наверняка смял в гармошку носок кроссовка и в кровь разил пару пальцев. Боль была настолько неожиданной и резкой, что парень вскрикнул, останавливаясь и падая колени, чувствуя, как сырой холод земли проникает сквозь джинсовую ткань и поднимается по позвоночнику вверх. Парень дышал тяжело и часто, как обреченный астматик, безвозвратно потерявший свой карманный ингалятор. Он выпустил из рук боевой нож и отложил в сторону тяжелый походный фонарь, зарываясь пальцами в прохладную землю. Игорь чувствовал себя побежденным и знал, что эту гонку он проиграл. Если бы кто-то решил напасть на него прямо сейчас и прекратить эти страдания, парень был бы благодарен, пожав руку эту великодушному существу.

Но ничего не происходило. Тропический лес вокруг него сжался до размеров тесного кокона, размеренно дыша и что-то успокаивающе нашептывая. Игорь терпеливо ждал, но больше не боялся. Время измерялось ударами сердца, сначала частыми и нервными, а затем бойкими и уверенными. Распрямив спину и позволив себе первый глубокий вдох, парень вытер тыльной стороной ладони мокрый от пота лоб, забыв, что рука, исцарапанная до крови, испачкана едкой маркой грязью.

- Черт.