Проклятый род (СИ)

  - Не отпустите, знаю... Вы же резать людей привыкли с младенчества. Навье племя - хуже чумы. Как только норы ваши возле общин появляются, люди в ужасе Тепло бросить готовы. И зачем вы живёте? Зачем нападаете, грабите, волочите во тьму невиновных?

  - Ради рода, - коротко ответила Влада и нож потянулся к горлу врага.

  - Стой, - одёрнул Навий охотник. Серко склонился к часто задышавшему Славомиру, чтобы спросить напоследок. - Сам-то ты, Ивана Тавритского, уважаешь? Любишь его? Верно служишь?

  - Долг свой перед ним исполняю, но никогда не любил! Он Дом поборами разоряет и голодом детей наших морит. Всё отбирает и в Тавриту везёт: общины у него в вечном долгу. Он дочурку мою старшенькую в любовницы взять насильно пытался, так она на себя чуть руки не наложила - вот как мы Ивана-то любим! Спрятали её в одиноком Тепле, до сих пор боимся, что сыщет. Всю жизнь я Ивана Красного ненавижу, чтоб он сдох на лютом морозе, весь Дом его презирает! Но ничего: настанет день, ещё посчитаемся!

   Дружинник от злости сжал кулаки. Он говорил искренне: Серко учуял бы ложь.

  - Неужели отпустишь его? - не поверила Влада. Волчица не собиралась проявлять милосердия и всегда призирала подобное чувство.

  - Верьте тому, у кого ярость в глазах, а с губ летит всё что он думает: злость честнее всего, - вернул Серко её же слова. Влада не сдержала улыбки и вся ярость тут же растаяла.

  - Ты запомнил...

  - Твоей мудрости на всё племя хватит, - ухмыльнулся ей брат. Он сохранил мир с сестрой и спас человека. Волк остался и тут не у дел. Развернувшись назад к Славомиру, парень громко сказал.

  - Беги отсюда и молись, чтобы с Навью никогда больше не встретиться! Мы живём заветами праведных предков, войны оседлых нас не интересуют...

  - Быть может и так, - тяжело вставая на ноги, отозвался мужчина. - Из-под земли мира не видно. Но если мне ещё раз доведётся с Навью столкнуться, так буду знать: не все вы только резать умеете. Надолго это запомню, сыновьям передам...

  - Постой! - вдруг окликнула его молодая Волчица. Подойдя ближе к освобождённому человеку, Влада сказала так тихо, что даже Серко её еле расслышал.

  - Скажи, знаешь ли ты ещё Навьи племена в своих землях? Сам ли видел, или может быть слыхал что-нибудь о других двоедушцах? Помнят ли в твоём краю Навьи набеги?

   Одарив её тяжелым взглядом, Славомир произнёс.

  - Помнят и знают. Кое-где вы ещё из-под земли выползаете. Моровые Зимы ваши племена полностью не истребили...

   Улыбаясь, Влада отошла от дружинника прочь.

   Отпущенный пленник скорее захромал подальше от Навьих охотников. Он держался за кровоточащую рану в боку, и сложно было сказать: выживет ли Славомир в дальней дороге или же сгинет? Но Серко видел в нём силу, казалось, старый воин переживал ещё более худшие вещи. Сильные люди достойны жить. Убить такого врага было честью, а пощадить - смелостью. Навий сын жаждал мести, но снова её не совершил...

  *************

   Голова Михаила неподвижно лежала на коленях младшей сестры. Вера гладила светлые волосы брата, отрешившись от целого мира. С высохших губ крестианки слетала едва слышная песня.

  Улетел орёл домой

  Солнце скрылось под горой,

  После ветер трёх ночей

  Вернулся к матушке своей.

  Ветра спрашивала мать

  Где изволил пропадать?..

   Песня вдруг задрожала и слезами стекла на побелевшее лицо Михаила. Он уже не дышал, глаза закрылись, а грудь более не поднималась. Рядышком тихо плакал Егорка. Мальчик по-прежнему не хотел отпускать руку старшего брата.

   Влада и Серко в молчании смотрели на горе осиротевшей семьи. Наконец, Навий охотник опустился возле бездыханного тела, осторожно положив руку на плечо девушки. Вера сквозь слёзы взглянула на парня и вдруг закричала.

  - Он был хороший! Хороший и храбрый! Чтобы вы не думали о нём, он зла никому не желал!

   Серко попытался её успокоить, обнял и неловко со всем соглашался. Но никакими словами нельзя было унять боль утраты.

  - Как же теперь душа Миши в рай попадёт, если Бог нас не видит? - вдруг всхлипнул Егорка. Вера с испугом на него посмотрела.

  - Что ты! Бог нас видит и Мишеньку к себе заберёт!

  - Нет, не заберёт! Из-за хмари на небе, он никого больше не видит! Молитв наших тоже не слышит и Мишу не спас! - завыл в голос ребёнок. Влада молча отвела от крестианцев глаза. В тяжелую минуту отчаянья она лишила мальчишку опоры всей жизни.

  - Мал ты ещё, неразумен, - обнимая, шептала мальчику Вера. - Наши души для Бога как свеча в темноте. Он нас видит, сколько бы зла вокруг не случилось. Как бы мрак не пытался наш свет погасить, огонь душ горит великой надеждой. Сказал Господь: "Вы - свет мира, не может укрыться город стоящий на вершине горы". Царство Божие не на земле, не под хмурым небом - оно внутри нас. Верь в него и душа твоя ярче звёзд засияет; не только тебя, но и тех, кто рядом с тобой осветит.

   Сказав это, Вера сама расплакалась. Серко не решился тревожить свежее горе утраты, а Влада пробормотала.

  - Хоронить как его будем? На огне сожжём или...

  - Нет! - закричала на неё крестианка. - Не трогай его своими Навьими лапами!