Проклятый (СИ)

- Закаливали в крови врагов. Наш священный меч. Послушай, Бэр, помоги нам, и оборотни помогут тебе. Помоги нам отомстить Золотому городу и наше племя не пожалеет жизней, но поможет тебе. Если у тебя оказался этот клинок, то все рассеявшиеся по лесам оборотни пойдут за тобой, даже те, что не слушают меня, старейшего. Соберётся войско в две-три тысячи и пойдёт за тобой, хоть в нижний мир. Только представь!

- Это мне не нужно, если хочешь, возьми меч себе, я ненавижу его!

- Но он выбрал тебя и с этим ничего не поделаешь, оборотни всё равно пойдут за тобой, я лишь прошу помочь нам, нет, я умоляю тебя. Сто лет я жил потеряв даже надежду на мщение, а сейчас она появилась вновь. Ты ведь всё равно пойдёшь мимо, город лежит как раз у начала Земли Золотых Змей. Ты ведь пойдешь мимо? – В глазах Рудо горела человеческая мольба.

- Земля Золотых Змей говоришь? – Бэр покосился на поясной кошель в котором болтался змеиный перстень. – Где именно этот город?

Глава 17

- Я соберу всех! И твоих людей тоже! – Рудо сидел за столом напротив Бэра и смотрел ему в глаза. – Дай мне неделю, мы все разбежимся по убежищам и поднимем подлунный народ. А я лично отправлюсь к твоему Волчонку, только дай что-нибудь, что он опознает как принадлежащее только тебе.

Бэр, не отвечая, отрезал локон волос, связал узлом.

- Он узнает. Только нужно дождаться ночи, я постараюсь укрыть твоих перевертней от чар, чтобы их не обнаружили.

- А зачем ждать ночи? Волшбу можно творить в любое время.

- Я не колдун, происхождение моей силы иное и пока что я могу повелевать ею только ночью.

- А я думал ты тогда специально ночи дожидался.

- Нет, днём я просто перевертень, такой же, как и вы.

- Это плохой знак, силы ночи – это нехорошо.

- А мне плевать. Как погибла Светлана, мне на всё плевать. – Бэр не изменился в лице, но в груди так защемило, будто снова забилось давно сгоревшее сердце.

- Я вижу, тебе крепко досталось, но нельзя хоронить себя, если что-то случилось, значит, так должно было быть. – Иешуа, до этого сидевший на лавке, вступил в разговор. Молчаливый паломник слушал и запоминал всё, что рассказывал Бэр, и сейчас старался отвратить его от мрака, в который, с каждым днём, всё глубже погружался оборотень.

- Я не спорю, должно, значит должно. Но тот, кто это определил, горько пожалеет. Как пожалели исполнители.

- Ты всё никак не смиришься. Пойми, есть силы выше человеческого понимания, и с этим ничего не поделаешь.

- Ты забываешь, что я не человек, Иешуа. И я знаю, что это за силы. Как бы далеко они ни находились, я найду их. Иешуа, это моя боль и я сам пронесу её. Рудо, позови перевертней, солнце село.

Выйдя, через некоторое время, из избы, Бэр окинул тяжёлым взглядом шестёрку перевертней, во главе с Рудо. Дюжина глаз смотрела на него с ожиданием и сомнением – всё-таки они сотни лет прятались и всё равно колдуны их находили, а тут обещают укрыть даже от колдунов. У двух-трёх в глазах теплилась надежда на возрождение города оборотней, но остальные смотрели с безразличным любопытством. Всё это Бэр отметил краем сознания, не заостряя внимания на мелочах.

Прикрыв глаза, он старался нащупать дорожку в мир духов. Раньше он просто засыпал и оказывался там, но теперь он должен подчинить его своей воле, бодрствуя. Всей силой мысли он старался уловить те нити, что связывают все живое и неживое. Раньше сыны народа русичей рождались со способностью чувствовать эти связи, и, поэтому, его далёкие и не очень предки могли разговаривать со зверьми. Теперь же лишь немногие, оставшиеся в живых волхвы, спасшиеся благодаря умению, могут это.

Бэр погнал, назойливо лезущую в голову, мысль о том, что христианство разрушает связи человека с матерью-природой, заменяя понимание знанием. Простым людям от этого ни жарко, ни холодно, но с приходом этой веры человек становится ленив, он не стремится сам познавать законы мира и богов, а слушает их в облегченном пересказе учителей, получивших знания от таких же лодырей. Никто не задумывается, что знание без понимания – пустые слова, не дающие ничего нового, потому что пополнить копилку мудрости могут лишь те, кто понял. Только вот и понимание без знания не живёт.

После ещё одного усилия Бэру, наконец, удалось полностью очистить душу от посторонних мыслей, он слился со всем миром разом, ухватил всё связи между живым, мёртвым и почти мёртвым – душами, которых при жизни любили так сильно, что уйти из этого мира оказалось выше их сил, и они остались, чтобы являться живым во снах, напутствовать, хранить. Оборотень никогда не думал, что в мире так мало любви и так много ненависти, он считал, что подобное происходит лишь с ним. Но везде, где победным шагом шагало христианство, вспыхивала ненависть людей друг к другу, однако, как ни странно, любовь там тоже появлялась чаше, но какая-то странная любовь – односторонняя, родные сердца соединялись очень редко. Перебрав среди незримых пальцев все нити, он мысленно вернулся на поляну, где серыми комками светились души оборотней.