Проклятый (СИ)

Неделю ладья шла ввиду берегов, пока из-за мыса не показались доки Трапезунда. Ничего, что потрясало бы воображение: бирюзовые волны бились о толстые брёвна свай, причал сработан из крепких широких досок, но здания порта уже каменные, его здесь намного больше, чем дерева, иногда в два и даже три поверха. У причалов множество кораблей: гребные галеры походили на морских сороконожек из-за множества вёсел, ладьи русичей лебёдушками покачивались на волнах, несколько арабских судов, тоже гребные, они хоть и другой веры, но золото есть золото и не важно, христианское оно, мусульманское или языческое. А Трапезунд – торговый город, ему тем более без разницы.

По набережной снуёт разношерстная толпа: работники доков, торговцы, покупатели (здесь всё в несколько раз дешевле, чем в лавках), иногда проскользнёт хитрая рожа карманника, блеснёт оружием стражник. Людское месиво гудело не хуже моря, иногда даже перекрывая его шум.

Козьма, отдав последние распоряжения работникам, подошёл к пассажирам.

- Бэр, у вас есть полдня, чтобы побродить по городу, раньше мы не закончим дела. Я бы на твоём месте купил приличествующие Цареграду одежды. Ты ведь собираешься там задержаться? Если нужно, я отправлю с тобой племянника, он поможет выбрать.

Бойкий мальчишка с первого дня кружился подле оборотня, едва не заглядывая тому в рот. Видно, что юнца не прельщали торговые дела, и он мечтал о жизни воина, а в Бэре увидел её воплощение.

К рыночной площади они добрались довольно быстро: оборотень велел вывести с корабля застоявшихся лошадей и те, разминаясь, неслись, будто выпушенные из лука – дома так и мелькали по бокам. Сам рынок не производил особого впечатления, если сравнить с тем, что расположился в порту, это было верхнее торжище, где покупали самые богатые и продавали самое лучшее. По краю тянулись постоянные лавки, что были частью домов торговцев и имели два выхода: один на площадь, а другой на соседнюю улицу. Центр рынка занимали палатки, там торговали приезжие.

На волчью безрукавку Бэра смотрели с презрением, Димитрия не замечали, но Оксана привлекала оценивающие взгляды. Её осматривали, провожали глазами, прищелкивая языком, один торговец даже попытался купить и предложил такую сумму, что Димитрий уважительно присвистнул и обещал подумать, за что Оксана ожгла его уничтожающим взглядом.

Мальчишка, ёрзавший на крупе коня Димитрия, указал в глухой угол площади, возле которого не было покупателей.

- Там живёт Мусса-Портной. У него много готовой одежды.

- Иудей что ли? – Бэр вопросительно глянул на паренька.

- А кто его знает, но торговец честный, не обманывает. Или обманывает так, что не заметишь.

Купец приветствовал мальчишку как старого знакомого, но кошелёк придерживал.

- Ай, какой дарагой гость! Твой дядя тоже придёт? Его конь самый лучший, мне все саседи теперь завидуют! Хачу паблагадарить! – Мусса говорил по-славянски очень хорошо, его манера иногда менять «о» на «а», не коверкала речь, но действовала на слушателей как бодрящее вино: настроении приподнялось даже у Бэра.

- Нет, Мусса, дяди не будет, он очень спешит. Я тебе покупателей привёл. Одежда нужна для Цареграда.

- Ай, как нехарашо! А я лучшее вино приготовил, думаю, дай угащу харошего челавека. А это твои друзья? Аденем так, что кесарь пазавидует!

Он, не убирая руки с кошеля и не спуская глаз с мальчишки, ушёл вглубь лавки, там из ларя извлёк несколько свёртков и вынес на показ.

Димитрий выбрал пурпурную константинопольскую тогу, в которой стал похож на знатного вельможу. Оксана примерила широкие белые шаровары и длинное зелёное, расшитое золотом платье с накидкой, закрывающей лицо, в этом наряде и с посохом она выглядела жрицей могучей языческой богини. Бэр долго копался в остальных вещах, Мусса постоянно подносил новые свёртки. Наконец оборотень отыскал одежду арабского янычара, просторную, не стесняющую движений, с большим платком, закрывающим голову, а при желании, и лицо. А когда он извлёк из заплечного мешка свой свёрток и, развернув, набросил на плечи, застегнув золотой пряжкой, все ахнули. Белые одежды и чёрный плащ с вышитыми головами зверей, тяжёлый меч, гордая осанка – он выглядел как молодой шейх, прекрасный и жестокий.

- Да, такому виду даже военачальники позавидуют. – Мусса, не удержавшись, восхищённо пощёлкивал языком. – Ты можешь обратиться в охрану любого султана, тебя возьмут без разговоров.

Теперь троица выглядела как богатая вельможная пара и их телохранитель. Мусса повздыхал и сказал, что эта одежда стоит всего-ничего, пятьдесят золотых. Бэр, поторговавшись, сбросил цену до тридцати пяти. Расплатившись и убрав покупки в заплечные мешки, они повернули обратно в порт.

- Интересно, почему он с кошеля рук не убирал? – поинтересовался Димитрий, когда они отъехали от лавки на приличное расстояние.

Племянник Козьмы как-то неуверенно заёрзал в седле, пряча ухмылку: