Проклятый трон

Темнота заполнила комнату, слишком страшно мне было от чужих слов. Слишком сильно они походили на правду.

– Каким бы гениальным не был мой сын, он ребенок. Вряд ли отношения, в основе которых болезненная детская привязанность, будут счастливыми. Да и о долговечности их я бы тоже поспорил.

Мерно тикали в ладони часы. Одна ночь и несколько лет пусть и странной, но дружбы. Перечеркнутая фотографией долговечность.

Господи, как же тошно…

– Чего вы хотите? – обреченно спросила я.

– Вопрос в том, чего хочешь ты?

Я мотнула головой, заставляя темноту отступить.

– Я хочу вернуться к родителям. В Эдинбург.

Господин Холд покачал головой, а потом меня уничтожил. Распылил на тысячу беснующихся частиц черной пыли, неспособных более собраться в прежнюю Алиану:

– Арианна умерла три месяца назад. После похорон господин Бонк ушел за пределы крепости, в лес, и не вернулся. Твоих родителей больше нет. Я тоже узнал об этом недавно. Какое-то время назад Николас посещал Эдинбург, а по приезду сообщил мне. Ставить в известность тебя он, по всей видимости, нужным не посчитал.

В сером мире было холодно. Алым факелом пульсировал господин Холд, только огонь его больше не согревал.

– Шумиха утихнет, ты сможешь продолжить обучение, если захочешь. Общество примет тебя, у него не будет выхода. Принуждать тебя к чему бы-то ни было, я не собираюсь. Но если после сегодняшней ночи ты забеременеешь, у тебя всего два выхода. Или ты станешь моей женой, или отдашь мне ребенка.

Холд не лгал мне. Никогда не лгал. Он растоптал меня правдой.

– Надеюсь, ребенка не будет, – едва слышно выдавила я.

– Собирай вещи, Алиана. Я вернусь за тобой через пару часов, сразу после похорон. И да, надеюсь, ребенок будет. Дети – это прекрасно. – Холд коротко поклонился и, разворачиваясь в дверях, добавил: – Особенно если это дети любимых детей.

Тихо тикали наручные часы в моей руке. Входную дверь закрыли на ключ. Идти некуда. Некуда бежать. Я бросила взгляд на кровать.

Лечь. Закрыть глаза, и проснуться семь лет назад. В Эдинбурге.

Глава 7

Ральф проснулся от ощущения чужого взгляда. Еще глаза не открыл, но уже улыбнулся, зная, кто именно смотрит на него. Теплый, насмешливый взгляд, от которого хочется дурачиться и шутить. Над тем, кто на него смотрит, шутить.

Хорошо, что он согласился на предложение Холда. Рана от потери брата не стала меньше, но благодаря Нику Ральф снова научился любить жизнь.

– Чего пялишься? Еду принес? – буркнул Бонк и приоткрыл правый глаз.

Ник хохотнул и протянул ему пакет с чем-то теплым внутри. Судя по одуряющему аромату (слюна тут же заполнила рот), этим чем-то была какая-то выпечка. Мясная, что радовало.

– Салфетки там, – Фостер мотнул головой, указывая на металлический столик на колесиках, – вместе с кофе. Каша тоже там.

Николас посмотрел на запястье, чертыхнулся, не обнаружив там часов, и растерянно посмотрел на Бонка.

– Восемь тринадцать, – с набитым ртом сообщил ему Ральф.

– Спасибо, – серьезно поблагодарил его Ник.

– К вашим услугам, – сидя откланялся Бонк.

Фостер такой Фостер.

Тихо переговаривались в комнате трое военных, еще пятеро дремали в таких же как у Ральфа креслах. До церемонии всё еще было время. Позовут, наверное? Впрочем, если о нем вдруг забудут, Бонк не расстроится. Нести гроб это, конечно, честь и всё такое. Только нафиг ему не сдалась такая честь.

– Я провожу тебя к часовне. Процессия начнется оттуда, нас уже ждут, кстати, – сообщил ему Николас и завис. Ушел в себя.

Бывает, Ральф к этому привык.

– Ну, если ждут… – Бонк сделал последний глоток и промокнул губы салфеткой.

Николас медленно моргнул. Что-то не похоже это зависание на обычную придурь Фостера – больно сосредоточенный и мрачный у него вид. Он ведь близко знал Александра. Тоскует?

Ральф поднялся с кресла. Какой-то военный дернулся, чтобы встать, провожая Фостера.

– Сидите, – сухо бросил Ник, а когда они вышли и закрыли за собой белую дверь, Бонк не удержался: высоко поднял правую бровь и, изобразив на лице самое надменное из всех возможных выражение, передразнил друга:

– Сидите.

Фостер осмотрел Ральфа с ног до головы и выдал:

– А у тебя неплохо получается, Бонк. Вот так и будешь потом говорить.

Ральф даже подавился. Мда, опять друг его сделал. Вот ведь талантливый малолетка! Ник понимающе хмыкнул, улыбка медленно сползла с его лица.

О, снова завис.

– Не отставай, – наконец, тихо приказал Фостер и повел Ральфа длинными коридорами дворца, с каждым шагом прибавляя скорости. Еще чуть-чуть, так и вовсе побегут. Что за странная спешка?

Никто их не остановил, ни слова не спросили, а гвардейцы так и вовсе поднимали оружие при виде Ника, и тут Ральфа осенило. Даже споткнулся!

– Слушай, Фостер, твое знакомство с императором я еще могу как-то понять. Родственники всё-таки. Но какого хрена гвардейцы отдают тебе честь, и откуда ты знаешь дворец как пять своих пальцев?

Николас обернулся и, проигнорировав первый вопрос, равнодушно заметил:

– Так я вырос здесь. Выучил.

От удивления Ральф глупо хлопнул глазами. Ник вырос во дворце? Вот это новости…