Проклятый волк (СИ)

Он бесшумно вышел из комнаты и спустился по ступеням на первый этаж. Через несколько секунд я услышала щелчок замка входной двери, выглянула в окно. Зверь с темной шкурой трусцой побежал к лесу.

Мне было чем заняться до возвращения Таира. Я легла в кровать и рассматривала на небольшом экране фотоаппарата снимки. Нужно сказать Лере спасибо. Она сделала десятки фотографий, но ни одну из них не хотелось удалить.

Мой оборотень вернулся, когда я, вдоволь напитавшись положительными эмоциями, уснула. Вначале я ощутила его присутствие в спальне и почти сразу почувствовала, как промялся матрас под тяжестью мужского тела. Таир обнял меня со спины, разгоряченный после прогулки, поцеловал в волосы и прошептал:

– Люблю вас.

– И мы тебя, – ответила я, проваливаясь в глубокий сон.

Сработал тумблер. Пара рядом, я больше не прислушивалась к размеренному дыханию Алии. Внутри разлилось тепло и спокойствие. Приятное, обволакивающее. Оно заполнило меня… и тут же исчезло. Мне так показалось, что все изменилось за секунду. Но сквозь плотные шторы проникал солнечный свет. Звуки ночной природы сменились на утренние – механические. Стая проснулась. Я встревоженно приподнялась на локтях, еще не понимая, что же меня разбудило.

– М-м-м, – сдавленный стон боли заставил меня обернуться.

– Таир! – воскликнула я, сползая к краю кровати. Оборотень лежал на полу. В той же позе, что и вечером детской кроватке, когда укладывал малышку.

– Уходи, – процедил он сквозь зубы.

– Таир!

Его затрясло, а на смуглой коже стали проявляться кровавые рисунки. Ожоги. Они на глазах наполнялись жидкостью.

– Уходи, – оборотень хрипел не своим голосом. Попытался встать. Рухнул и беспомощно закричал: – Алия!

Имя дочери вывело меня из ступора.

– Я сейчас, – пообещала я Таиру, выбегая из спальни. – Адам! Шор! Кто-нибудь! Помогите! Мария!.. – с именем ведьмы я словно лишилась голоса.

Дверь в комнату дочери была открыта настежь, как и окно… Легкие шторы рвало порывами взявшегося откуда-то ветра, а я смотрела на пустую кроватку.

– Алия, – позвала я малышку. Если бы только она могла бы мне ответить. – Алия! – выкрикнула в панике, подбегая к кроватке.

Теплая!

Еще теплая!

Моя девочка только-только спала в ней.

Я бросилась к окну, схватилась за деревянную раму, осматриваясь. Ища тех, кто забрал дочь!

По ближайшей дорожке спешила Мария, неуклюже переваливаясь с одной ноги на другую.

– Быстрее! – выкрикнула я, замечая Адама и других оборотней. – Таир! Алия! Им нужна помощь! Таир… – прошептала я, прислушиваясь к стонам боли. – Таир, – повторила, возвращаясь в спальню. – О боги… – во рту моментально собралась слюна, а в голове зашумело. – Тебе помогут, – пообещала, оборачиваясь на шум шагов по лестнице. – Помогут, – я коснулась мужского плеча и тут же отдернула руку. – Прости!

На теле Таира не осталось живого места. Лицо, руки, грудь, спина, ноги… все словно ошпарено кипятком. Болезненно красное. Пульсирующее.

– Уходи, – вместе с короткими выдохами прорычал оборотень. – Беги, Миа. Спаси дочь.

– Но… – от бессилия я сжала кисти рук в кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

Я не понимала, как мне поступить сейчас: помочь, как-то облегчить страдания Таира или бежать по следу нашей маленькой волчицы?

– Это они… Миа… они…

Этих слов мне хватило, чтобы все стало предельно ясным. “Вся правда станет ложью”. Вот о чем именно говорилось в предупреждении Агаты. А мы наивно предполагали, что все закончилось тогда. Что проклятье было снято. Что мы были в безопасности. И нашей дочери ничего не угрожало.

– Догони! – прорычал Таир, и я сорвалась с места, втягивая запахи, стараясь выделить чужой, стараясь уловить почти неразличимые вкрапления гнилостного смрада. Да, пахло именно гнилью. Стухшим мясом, запревшими травами и несвежей водой.

Помощь Таиру была близка. Голос ведьмы, окрики Адама – мой волк не останется один. Я бегом преодолела детскую спальню, выпрыгнула в окно и на землю опустилась зверем, полностью отдавая бразды правления волчице, сейчас полагаясь только на инстинкты.

Я не останавливалась, бежала. Чувства были настолько обострены, что теплый асфальт обжигал лапы, а чужие голоса звенели в голове до боли громко. Я ворвалась под кроны деревьев и зарычала от отчаяния. След таял. Он смешивался с сотнями других запахов, я крутилась на месте. Забегала в лес глубже. Возвращалась. И вновь углублялась. Искала! Искала! Искала!

Волчица вела сама, гонимая материнским инстинктом. Мне ничего не оставалось, как следовать ее подсказкам, коря себя за то, что задержалась – нужно было сразу броситься в погоню. Не терять ни секундочки.

– Аха-ха-ха, – злой хохот раздался далеко впереди. Отчетливый и громкий. И пополз эхом по земле.

– Она наша! – порыв ветра принес шепоток.

– Наш-ш-ша.

– Не вспомнит свою мать, – шипящие голоса продолжали глумиться.

– Не вспомнит.

– Останется у нас-с-с.

– Да, у нас.

– Рабыней…