Прокол

И вот тут-то и выходят на сцену некромаги! Их Источник, в силу своей природы, просто создан для взаимодействия с Тропою. И перемещения по этой Тропе (и все-все-все, связанное с этим перемещением и сопутствующими… действиями) это и есть основной фронт работ некромагов.

Если кто не понял, сейчас были очень сжато пересказан толстенный учебник «Начала магии смерти» для нулевых и первых рангов. Издание семьдесят девятое, переработанное. Авторов, уж простите, не запомнил. Даже не пытался.

Вот и все. А вы чего ожидали? Ну, там, в учебнике, еще стишки были, пронизанные аллегориями и иносказаниями. Для лучшего понимания. В огромных количествах. И формулы. В количествах просто астрономических. Для задротов. Интересует? Оттож!

* * *

— Удачных перерождений, Эмель Эакен Эль! — Я отнял пальцы от висков и разорвал зрительный контакт с его глазами.

И бухнулся пятой точкой на листву, так как ноги уже не держали.

— Прихххольно! С-с-спасибо, Пххх'сланник!

— Развлекайся, Эмель. — Удалось прохрипеть пересохшим горлом. — Надеюсь, ты будешь мальчиком и хорошенько там повеселишься!

И кто сейчас подумал, что я ерничаю, тот мудак. Я совершенно искренен! Пожелание — это информация, «заправленная» волей. Мое, мага смерти, пожелание-напутствие… да и вообще воля, изреченная любым неслабым магом… ну, как минимум, помогает (или — наоборот — зависит от обстоятельств, при которых было вербализовано). И это — самое меньшее, что я могу дать тому, кто столь удачно и своевременно подарил мне «легенду» и дал «личину».

Теперь я — Эмель Эакен Эль… Как и ожидалось от этого «рояля». Как-то языколомно получается. Будешь у меня Емелей!

Тело погибшего подростка осыпалось сероватым прахом. От трупов избавляться — это я умею. Всплеск энергии был едва ощутим — сил у Эмеля уже практически не было.

А я принялся обустраивать место будущей сценки «пронырливый сорванец-дроу сверзился с дерева». Еще надо головой об ствол приложиться, чтобы частичную амнезию симулировать — в «Ментальном ткачестве» я еще слабее, чем в математике. Язык, социальные навыки, внешность и основные сведения о ближайшем окружении. И все. На большее не хватило ни сил, ни времени, ни мастерства. Явно недостаточно для настоящего Марти Сью, пытающегося сойти за аборигена.

Ох, ты ж! Еще ж и внешность менять! Ну, роста мы практически одинакового — тут все в порядке, цвет кожи — это совсем ерунда, цвет глаз — тоже. А вот лицо… с моими «умениями» в морфинге…

Я грустно посмотрел на ствол дерева, о которое собирался приложиться затылком. Уверен, что дерево ехидно посмотрело на меня в ответ. Будет… как минимум неприятно. Морд… лицом лупиться в ствол дерева — это всегда неприятно. Уж поверьте моему опыту!

А ведь Вальянира предупреждала: не дойдет через голову, будет доходить через руки… а вот до меня будет сейчас доходить через морду лица.

Ну… поехали!

* * *

— Витя, и таки шо ж ты прислал в наше бюрократическое болото, дорогой мой нехороший человек?

— Заявка на списание, Захар Исаакович.

— Я таки не могу принять сию писульку! Категорически! Вот что хочешь со мной делай кроме совсем уж жестких и неприятных вещей! Я всего лишь жалкий никчемный заместитель командующего флота по тылу и снабжению, и наша дражайшая Сабрина Вольфовна меня совсем-совсем не поймет. И будут жестокие и неприятные вещи! Понимаешь, дорогой мой нехороший? Жесткие и неприятные!

— Там заключение искина, проводившего диагностику, и компетентной комиссии, Захар Исаакович. Выход из строя энергетических узлов. Выработка ресурса. Износ на восемьдесят процентов. Использовать в разведывательных целях нельзя. Как вы и сказали — категорически! Все запротоколировано, сигнатуры членов комиссии стоят. Все честь по чести!

— У всех, да? Одновременно, да? У всех трехсот десяти модулей, да? Вот объясни мне, старому и немощному, как качественные следящие модули со сроком годности двадцать один год, произведенные четыре года назад, могли получить износ на девяносто процентов, а? А вот это что? Что это такое: «Полная утеря маскирующего слоя». У них там что, перья осыпались? Линька? Вот скажи! Скажи!

— Понятия не имею! Это Эльдар, Захар Исаакович. Я уже отправил отчет в научную часть.

— Хм… в научную часть — это хорошо. Это правильно, дорогой ты мой человек… А вот это что? «Околокритическое разрушение реактора изделия «Веретено-КС». Это как?

— (со вздохом) Это Эльдар, Захар Исаакович.

— И — тоже в научную часть, да?

— Никак нет, Захар Исаакович. Разрушение реактора экспериментального разведывательного шаттла-носителя — это по ведомству Особого Отдела!

— Хм… это тоже хорошо. Я бы даже сказал очень-очень хорошо. Ладно. А заключение нашего героического Особого Отдела? Где оно? Где, я таки внимательно вас спрашиваю?

— Будет.

— «Будет»? И таки когда же? Когда ж таки?

— А Звезды ведают, Захар Исаакович! А то вы не знаете, как работает наш героический…

— Знаю, Витя. Знаю. Отсюда следует вывод — «птичек» я, так и быть, списываю. А вот «Веретено», уж извини, приму под списание только когда получу официальное заключение компетентных героических органов!

* * *