Прокол (сборник)

Я уложил Жанну на спину, как в гробу, и тщательно вправил ее тощую шею в проем, который был велик для нее намного. Жаннин взор уставился в скошенное острие лезвия, и вдруг все вялое тело напряглось до того, что у меня уже мелькнула мысль нарушить слово и захлопнуть верхнюю колодку, прежде чем она попытается вырваться, если вдруг.

А она неожиданно заговорила, и я от своего замысла отказался, испытав искреннюю благодарность — ибо такое я себе после бы не простил.

Я повернусь набок, она сказала. Повернусь и положу себе руку под голову, как бы сладенько дремля. И повернулась. На левый бок. А левую руку под голову подложить никак не удавалось: затиснув предплечье в проем под шеей, ладонь высунулась где-то за затылком и голова в нее не попадала. Тогда я взял ее правую руку, перекрестил через грудь и засунул кисть под левое ухо, к которому она тут же прижала ладонь. Шея и рука — все настолько тонкое, что для такой позы в проеме места хватало, аж уютно, прямо ухом в ладонь. Да, я не хочу это слышать, зажми мне и другое ухо, она шепнула, закрыв глаза. Эта мысль мне вдруг показалась крайне разумной, ибо нож падает со скрипом без малого секунду, и незакованный человек… Я уже протянул руку сквозь штатив стикса, едва не заткнув ее ухо с туловищной стороны, — ведь над ее шеей не было колодки, и я на мгновение потерял ориентацию. Все же до меня вовремя дошло, миг спустя я уже оказался на головной стороне лезвия и прижал ладонь к ее уху — которое тут же и провалилось в корзину вместе с головой. Наказание Жанны было отбыто, и я испытал огромное облегчение.

Как только иссяк фонтан, я нагнулся привычным движением положить крышку на корзину и… Ну, разумеется: наряду с головой, в ней находилась и — рука!

Так, вот, для Жанны все кончилось. Столь гладко и счастливо, как она пожелала. А Жаннина мамуля… То ли еще было!

Она разыграла сцену уже прямо на месте, за экраном. Но, ввиду того, что объясняться в экзекуционной не предусмотрено, ее вежливо, но настоятельно выпроводили прочь.

Первую жалобу она накатала сразу, там же — у шефа в кабинете.

У ее дочери вместе с головой отрубили и руку! Ну, ладно, извините, почтенная, маленькая техническая неувязочка, работнику сделано замечание — таков был официальный ответ шефа. Думали, дело с концом. Не тут-то было!

Следующее заявление пришло сразу после возврата матери обезглавленного тела. И вот какое: ее дочь перед смертью подвергалась пытке! Ибо, глянь, она лежала на левом боку, а отрублена правая рука. Значит — рука была над головой! Значит, перед смертью — отрубанием головы — приведена в исполнение пытка: отрубили руку у живого человека. Не пойму, осознанно ли лгала мать Жанны или впрямь что-то там не разглядела, пока мы с Жанной совместно примеряли то над, то под ее шеей то одну, то другую ее руку, то еще и мою — так и едва не потерянную. Но, к счастью, все экзекуции снимаются на пленку, так что последовательность пропаж разных частей тела была легко доказуема, однако ж к несчастью… Как уже упоминалось, я заблаговременно готовился нарушить процедуру. И пусть это остается моим маленьким секретом, как, но… В общем, этот раз в порядке исключения не был запечатлен.

Что делать?

Судебным экспертам совместно с биологическим институтом и техническим университетом пришлось сложить целый отчет исследования. Они измеряли, вычисляли — и доказали, что прямой спуск с момента первого касания предплечья, прижатого сверху к шее, до полного раздела мозгового кабеля, нож гильотины, не взирая на тормозящее сопротивление пересекаемых тканей, преодолевает быстрее, чем нервный импульс с того же первого касания предплечья совершает длинный объезд через локоть и плечо до шеи, где его уже поджидает тупик еще до места назначения — болевой зоны головного мозга. Другими словами, если даже рука над шеей и отрубается еще живьем, то боль этого голову уже дома не застает. Матери Жанны предложили и следственный эксперимент, опираясь на сходство физических параметров обеих женщин, но от этого она отказалась. В ответ она…

Писала третью жалобу: что вместо казни одного вида исполнена совершенно другая. Вместо обезглавливания ее дочь — расчленена! И, хотя и одним махом, это совершенно дикий, в современном мире уже немыслимый способ казни.

Над этим нашим юристам пришлось серьезненько попотеть, и объяснение было таким: казнь Жанны по духу своему полностью достигла поставленной перед оной телеологической цели, однако относительно исполнения ее выявлены отступления от буквы, ввиду чего процедура подлежит повторению. Этим суматоху и заглушили, ибо туловище Жанны было уже достойно погребено, а среди допустимых обоснований для разрешения на эксгумацию повтора смертной казни не оказалось.

А головы мы родственникам не отдаем. Дискретно кремируем и высыпаем на ветру. Так исторически повелось: чтоб места погребения казненных авторитетов — раньше политических, нынче криминальных — не скапливали поклонников. Труп без головы никого не скапливает. Так что — вот и ловите голову на ветру!