Прокол (сборник)

В прошлый раз аж взбесился на Ленку: ой, какой торс у того кента, ой, как дает!

«Ну так беги к нему!» говорю.

«Не поймать же», она лисит, «как тебя. Он определенно бегает быстрее.»

Сегодня уделал Кита по всем статьям. На седьмой минуте. Один через все поле. Вообще-то дурил. Надо было, типа, Палычу пасануть, а мне — до фени! И — банка! Прямо в лоб. В девятку. Я б даже сказал — в десятку.

Глянул. Ленка руками разводит. Пытается не улыбаться, но не выходит. Понравилось, однако!

* * *

Громче, Вольфганг, громче! Этот бардак уже невыносим!

Эй, это же не в бомжатнике… Небось, куда ближе! На улице.

О, вот это уже нехорошо. О боже, как орет! Баба…

Цыц, Амадей! Ау! Нога в жопу, как болит… Аж тошнит. Мог бы ходить, дотащился бы до улицы позырить. Ей-богу, кого-то натягивают.

Нет… Заткнулась… Молчок. Где это могло быть? Кажется, совсем рядом, метров сто…

Опять тишина… Да и хрен с ними! Собаки лают… Ну да, там же Андрюха живет. Если что, напустит своего черного волкодава.

* * *

А потом полило. Те, у кого с глазами не алё, уже не рубали, кто свой, кто чужой. Майки у всех в грязи… Видимо, абаканец меня с кем-то спутал — я уже не раз поваляться успел.

Вдруг оказываюсь метрах в двадцати от ворот, передо мной ни души, с обеих сторон защитники маячат, но куда ж им… Мог спокойно дохуярить до штрафного пятачка. Так нет же!

Замашки у меня обычно вылезают, когда остается пара минут и уже никак не просрать. На этот раз я взбесился преждевременно. Похоже, нельзя телку брать на матчи.

Вратарь гостей прыгает, как макака, где-то на середине штрафной площадки… А я — как залепил…

Бац — девятка! Верьте иль нет, тридевять в одном матче. Неплохой счет даже для баскета.

И тут вот я блеснул тупостью. Стал бегать, махать руками, орать… Сделал в воздухе тройной прыжок. Попытался сделать… Приземлился косовато… Вечно эта лодыжка! Вот не поверите: я не умею кататься на коньках, в натуре не умею. Ну не то, чтоб совсем, но… Хоккей — игра для буйволов. Я люблю изящно — без бронежилета. Некстати все это, короче — больно слабы щиколотки. Сколько я их не растягивал… И вот опять! Короче, дурак.

Конец уже досматривал рядом с Ленкой — на трибунах. A они же, распиздяи…

* * *

Да что за черт, как орёт! И похоже — прямо под окном.

А ну-ка помолчи, Амадей! Послушаем настоящую ночную серенаду.

Кричит. Женщина. Вопит, как недавно приконченная.

Захапываю одеяло и вываливаюсь из кровати. К окну. Не иначе: дурдом здесь же, внизу.

Постепенно разбираюсь. Трое. Бабец и двое мужиков. Один самец норовит во что бы ни стало навредить бабе. Ногой. Другой, такой хиловатый, вяло заслоняет ее и все время ноет: «Саня, да брось! Сань, оставь ее!» Но «санина» нога опять и опять огибает препятствие и долбает цель. И тогда пошло-поехало: «Не бе-е-е-е-ей!!!» И так много-много раз. Неимоверные децибелы.

Отрываюсь от окна. Что делать?

Стою и пялюсь. Как в заду негра. Со второго этажа всего-то и видно, что огонек «саниного» косяка и темные тени, обрисовывающие расположение сил.

Умолкли… Начинаются переговоры. Так я и подумал! Одна шайка. Семейное дело. Самка споткнулась о чужую постель. Иль тому хуже: непрошеный кобель в отсутствие хозяина завалился на «санино» ложе. А божок-то все видит…