Проконсул Кавказа

13 апреля Наполеон приехал в Эрфурт, который был местом сбора неприятельских войск, следовавших туда по разным направлениям из Франции, Италии и владений Рейнского союза. Он уже успел собрать новую армию силою в сто двадцать восемь тысяч человек. Старые французские войска, вытребованные из Испании, следовали на обывательских подводах и лошадях; большую часть составляли юные новобранцы. Пехота и артиллерия находились в удовлетворительном состоянии, чего нельзя было сказать о коннице. Невзирая на ее слабость, Наполеон решил немедленно начать поход из долины Майна к Лейпцигу, чтобы обойти правое крыло союзников и отбросить их на юг, в Богемские горы. По пути к нему должен был присоединиться вице-король Италии, что увеличивало его силы до ста семидесяти тысяч. 19 апреля вся французская армия, вместе с итальянскими войсками вице-короля Евгения, пасынка Наполеона, находилась уже недалеко от Лейпцига, растянувшись на пространстве в сорок верст.

Ей противостояло девяносто с небольшим тысяч русских и прусских солдат под командованием Витгенштейна.

2

В темную ночь под проливным дождем Ермолов ехал среди стонов раненых и бегущих по обширному полю сражения солдат. Начавшийся счастливо для союзников в полдень 20 апреля бой у местечка Люцен, в двадцати верстах от Лейпцига, обернулся неудачей.

До рассвета союзные войска двинулись вперед через город Пегау и выстроились на равнинах, удобных для действия конницы. Появление их было столь неожиданным, что обыватели не успели увести стада, которые разогнали пушечными выстрелами. Вскоре ровное поле покрылось длинными линиями пехоты. С бугра, на котором располагалась главная квартира, Ермолову открывалось великолепное зрелище. Пруссаки заняли правый фланг и выстроились как на учениях, выровняв головы колонн. Конница оставалась позади; гвардия стояла в резерве, подкрепляя правый фланг. Корпус Милорадовича находился в нескольких верстах от левого фланга союзников и вовсе не участвовал в сражении.

Неприятель стал показываться в колоннах против центра, но на довольно большом расстоянии. Русские линии подвинулись, чтобы атаковать его, и несколько артиллерийских рот по приказу Ермолова поскакали вперед, остановились и начали перестрелку ядрами. Среди них была и батарея Степана Харитоновича Горского, который накануне удачно пущенным ядром сразил наповал маршала Бессиера, неосмотрительно выехавшего для обозрения наших позиций.

Обрадованный надеждами на легкую победу, Александр I велел войскам идти вперед; неприятель отступал, и по всей линии завязался сильный огонь.

Пруссаки храбро ворвались в деревню Гросс-Гиршау, занятую французскими стрелками. Добровольцы-егеря, почти мальчики, слепо лезли вперед, переступая через павших товарищей. Французы упорно защищались; несколько раз селение переходило из рук в руки. Русский гренадерский корпус пришел на подкрепление, и деревня Гросс-Гиршау, а за ней и Клейн-Гиршау были очищены от противника. С правого фланга и от центра тянулись толпы раненых, которые немедленно заменялись свежими войсками. Ермолов тревожился о своевременном подвозе для артиллерии снарядов, которых он загодя заготовил в шести верстах от Люцена в большем количестве, чем было выпущено за все Бородинское сражение.

Уже казалось, что победа склоняется на сторону союзников. Ермолов видел, как прусский король – высокий, худощавый, в клеенчатой фуражке и синем сюртуке – подъехал к императору Александру с поздравлениями. Тот поблагодарил его и, пришпорив лошадь, поскакал в сопровождении свиты на правое крыло, где еще продолжался беспорядочный ружейный огонь. В это время на левом фланге возгорелись частые залпы. Французские колонны атаковали союзников.

Наполеон, двигаясь к Люцену, услышал позади себя сильную канонаду. Он остановил лошадь, всматриваясь в направлении порохового дыма, и сразу осознал, какая опасность нависла над его растянутой армией: союзники грозили уничтожить слабый корпус Нея и разорвать французскую армию на две части в районе Люцена. Наполеон приказал своим корпусам как можно скорее идти к месту сражения, а вице-королю Евгению обойти правое крыло русских войск.

Сражение принимало новый оборот. Император Александр приказал выдвинуть из резерва сорокапушечную батарею генерал-майора Никитина и отправить ее на левый фланг, где появился корпус маршала Мармона.

– Я сам буду смотреть на действие твоей артиллерии, – сказал царь Ермолову.